«Как я теперь люблю»: Рецензия Киноафиши

Бесхитростное английское название How I Live Now («Как я теперь живу») российские прокатчики, прошу извинить за невольный каламбур, изрядно оживили, переиначив на многократно двусмысленное «Как я теперь люблю», основанное на непреложном слиянии жизни и любви: live & love. Процедура титульного оживления была проведена неспроста: это первый из фильмов Кевина Макдональда, снятый с совершенно «холодным носом», как принято выражаться в таких случаях. Впрочем, Макдональду и трем его сценаристам (двое из которых – блестящие мастера кинодраматургического дела: Джереми Брок ответствен за «Возвращение в Брайдсхед» образца 2008 года и за макдональдовских «Последнего короля Шотландии» и «Орла Девятого легиона», а Тони Гризони – за «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» и «Смертельный номер») самим пришлось погрузиться в своего рода литературные заморозки, пока они резали, корнали и переписывали чрезвычайно скучный девичий бестселлер Мег Розофф про Третью мировую войну. Впрочем, неисправимое занудство бостонско-лондонская романистка (получившая, кстати, за этот свой дебютный труд 2004 года премию газеты The Guardian, Премию Майкла Принца и Премию Брэнфорд–Боуз) сумела счастливо сочетать с подростковой наивностью, частенько переходящей в самопародию, притом что на момент публикации бестселлера его автору было 48 лет. «Я никогда не понимала Оккупацию, потому что она не была похожа на ту войну, которую нам нравилось смотреть по телевизору. Когда мне рассказали, как она началась, я восхитилась умом тех, кто это придумал. Насколько я поняла, они подождали, пока большую часть Британской Армии заманят в конфликт на другом конце планеты, а потом просто вторглись в страну и отрезали все коммуникации, транспортное сообщение и доступ сотрудников. По сути дела, они ЗАЩИЩАЛИ Англию от возвращения армии, а не нападали на нее. <…> Мы также выяснили, что Враг стал одной из причин отсутствия бензина. Майор МакЭвой рассказал нам с Пайпер, что это они захватили его самым первым, когда начались неприятности. Полагаю, это демонстрирует необходимость армии, даже небольших остатков армии, поскольку, хоть Плохие Парни и прибрали всё, что смогли, к своим рукам, – по крайней мере, Хорошие Парни поставили себе целью раздать всё, что осталось, дабы как можно меньше людей умерло от отсутствия внимания или из-за глупости. В целом, я немного чувствовала свою вину, что мы – дети – жили припеваючи, в то время как многие отчаянно пытались предотвратить развал Общественной структуры. Лично я верила, что было слишком много проблем и недостаточно людей для их решения» (и так – на протяжении почти двух сотен страниц, если взять нью-йоркское издание 2006 года). Мег Розофф как в воду глядела: действительно, трех сценаристов оказалось явно недостаточно для решения многочисленных проблем литературного первоисточника.

Между тем авторов фильма нельзя обвинить в отсутствии изобретательности. Главная героиня постоянно слышит в своей голове репрессивно-поучающие голоса взрослых, ее возлюбленный оказывается телепатом и чтецом мыслей, излечивающим ее от навязчивых бесед с Супер-Эго, а ритуал захоронения очков убитого кузена вдруг вносит ноту всамделишного драматизма в абстрактно-понарошечный квест. Не забывают Макдональд и его команда и о сатирической стороне дела: мама-психиатр, коза-единорог, график предполагаемой смертности на территории Европы, призывно светящийся на экране компьютера, не говоря уж о соседском мальчике, приходящем ночевать в гостеприимный дом, когда его темпераментный папа особенно энергично мастурбирует ночами напролет. Иногда кажется, что сценаристы просто публично издеваются над лауреаткой премии The Guardian, вкладывая в уста Сирши Ронан такие, например, монологи: «До войны я тратила время на глупости, например отказывалась от шоколада. <…> Теперь я вижу, какой я была наивной». Собственно, именно благодаря этой фразе Третья мировая наконец и обретает искомый смысл, потому что нельзя же, в самом деле, развязать войну, не извлекши затем из нее какого-нибудь назидания для юношества, пусть даже и в пародийной форме.

Единственное, чего невозможно уяснить ни из романа, ни из фильма, – с кем и по какому вопросу воюют. Кроме традиционной темы терроризма, взятой в самых общих и расплывчатых чертах, нет никаких указаний, что за враг и с какого перепугу вторгся в Туманный Альбион, а равно и в другие страны первого мира. В фильме один раз, правда, является нечто талибоподобное, в количестве нескольких персон, снятое общим планом на КПП, – остальное зрителю предлагается домыслить самому. Собственно, это и лишает картину всякой достоверности. Если уж Ингмар Бергман в «Стыде» 1968 года не вполне справился с погружением в войну – именно из-за полной абстрактности и сюжетной условности происходящего, то что говорить о создателях How I Live Now… Разве только поблагодарить их за вдохновенное противодействие худосочно-диетическому отказу от шоколада.

Сергей Терновский