«Опасная иллюзия»: Рецензия Киноафиши
Фильм «Опасная иллюзия» должен стать объектом самого тщательного и скрупулезного киноведческого исследования. В ходе упомянутого исследования необходимо выяснить, какие именно вещества употребляли авторы картины на каждом из этапов ее создания, в каком количестве, каких марок и сортов, в каких регионах произрастало сырье, послужившее основой для означенных марок и сортов, в каких пропорциях смешивались названные вещества, каковы были способы их употребления и в каком порядке эти способы чередовались. Лишь максимально точный ответ на все вышеперечисленные вопросы, с последующим практическим использованием восстановленных методик и рецептур, способен раскрыть смысл фильма и наметить пути наиболее адекватного его восприятия. К сожалению, у автора данной статьи нет под рукой ни списка веществ, необходимых для полного понимания картины Фредрика Бонда, ни подробного руководства по такому их синтезированию, которое позволило бы всесторонне постигнуть суть указанного произведения и, тем более, передать эту суть любознательным читателям…
Как бы то ни было, в оригинале кино именуется отнюдь не «Опасной иллюзией» (точно так же, например, «Роковая страсть», одновременно стартовавшая в российском прокате, – вовсе не «Р-р-р-роковая страсть», а «Иммигрантка»). В оригинале фильм называется The Necessary Death of Charlie Countryman, то есть «Неминуемая (или даже, лучше сказать, неминучая) смерть Чарли Каунтримена». Ну а поскольку фамилия Countryman – чересчур «говорящая» (означающая, во-первых, «земляка» и «соотечественника», а во-вторых – «местного жителя»), то заглавного героя, чья смерть вроде бы неминуема, вполне можно именовать и Чарли-Земелей, и Чарли-Компатриотом, и Чарли-Селянином (или -Пейзанином, если угодно).
Проблема, впрочем, не в фамилии героя, а в том, что фильм держится на одной большой шутке и еще нескольких маленьких. Большая шутка такова: и в США, и в Европе все вечно путают Бухарест с Будапештом. Даже мама главного персонажа, едва успев умереть, отсылает его развеяться в Бухарест, хотя имеет в виду Будапешт. Не то чтобы гиперсмешная острóта, но почему бы и нет, в конце концов? Однако на протяжении всего фильма едва ли не каждый второй фигурант сюжета умудряется высказаться на тему этой путаницы, что в итоге изрядно надоедает. Впрочем, не ограничивая себя географическим юмором, сценарист Мэтт Дрейк, соавтор недавнего «Проекта Х» – очередной вакхической киновечеринки, спешит развеселить зрителя целым каскадом милых подробностей. Несмотря на то что «Опасная иллюзия» пытается состроить неонуар с суровой криминально-романтической фабулой и даже с мистическими видениями по краям, зритель попадает в царство весьма специфических шуток. Прекрасен уже кадр, где Габи Ибанеску (Эван Рэйчел Вуд; фамилия героини, кстати, идеально соответствует фабуле) целует слюни покойного отца, оставшиеся на футболке Чарли-Земели (Шайа Лабаф), приникнув к ним соплями, лирически тянущимися из носа. Дальнейшее же превосходит всякие ожидания. Румынская бригада скорой помощи прямо на ходу курит гашиш, который один из санитаров привез из Словении в собственной заднице, в результате каковой раскурки труп господина Ибанеску вылетает к чертям собачьим на проезжую часть. Главный герой останавливается в хостеле «Марко Поло» (своего рода отель «Гранд Бухарест»), где встречает – сюрприз! – Руперта Гринта, любителя карпатского экстази, который мечтает стать порнозвездой по имени Борис Факер. Немного погодя Мадс Миккельсен зачитывает лекцию о том, что никому не повредит «капля дружеской мочи». Из писсуара прямо в камеру смотрит бунюэлевский (если вообще не дзига-вертовский) глаз, заимствованный аккурат из Сугаррамурди. Руперт Гринт, принявши пять или шесть виагр, плачет со словами: «Я кончил в штаны», после чего ему выставляют огромный счет и влекут к страшному гангстеру по имени Дарко (!), коего играет Тиль Швайгер. Дарко знаменит тем, что склеивает своих жертв суперклеем, пока те пытаются решить философский вопрос: «Кто может читать внутри собственной задницы?» Вероятно, именно эту операцию решили проделать Фредрик Бонд и Мэтт Дрейк – и, надо сказать, весьма преуспели в столь смелом и радикальном начинании. Однако вряд ли зрителю нужно руководствоваться их вдохновенным примером…
Сергей Терновский
