«Грань будущего»: Рецензия Киноафиши
«Грань будущего» – это не только «Звездный десант», вляпавшийся в «День сурка» (на разворачивающемся перед нами празднике непрерывной перезагрузки времени про «День сурка» не вспомнить невозможно, вот о нем все и вспоминают). И это не только «Исходный код», введенный в «День независимости». «Грань будущего», по сути дела, циничная, яростная и оптимистическая пародия на «Солярис»: Том Круз попадает в прихотливые жернова мыслящей инопланетной субстанции, которая вертит им как белкой в колесе и, раз за разом преподавая всё новые и новые уроки, заставляет превратиться из трусливой, скользкой тыловой крысы, прибывающей в качестве пресс-атташе американских вооруженных сил, – в бравого солдата, супергероя, спасителя человечества. То есть именно в того Тома Круза, которого мы все знаем и любим… Более того: неприлично торжествующий, пышущий какой-то совсем уж отъявленной розовощекостью финал, если хоть немного вдуматься, можно с неменьшим основанием истолковать совсем по-другому. Кадр, где Том Круз плывет в обнимку с инопланетным мегамозгом, вполне позволяет предположить, что все дальнейшее – предсмертные или даже, чего доброго, посмертные видения героя, которому заслуженный им рай открыл второе дыхание, оно же второй фронт. Кроме того, финал, представляющий собой еще более основательную перезагрузку времени, нежели все предыдущие перезапуски, может оказаться одной глобальной шуткой, доказывающей, что у пришельцев тоже есть чувство юмора. Это у Тарковского Банионис, словно блудный сын, возвращается к отчему дому. Представить Тома Круза в подобной ситуации довольно сложно, а вот милитаристско-романтическим фейерверком, исполненным поистине [в]неземного счастья, инопланетный мыслительный аппарат вполне мог его напоследок вознаградить. Так что, похоже, режиссера надо поздравить с нечаянной многослойностью идеи, адресовав ему слегка перефразированные классические строки: «Ты, Лайман, бог, и сам того не знаешь…»
Правда, основная идея в картине все же несколько другая, недаром адаптировать роман-ранобэ Хироси Сакурадзаки (японского айтишника, плавно переквалифицировавшегося в научные фантасты) «Всё, что тебе нужно, – это убивать» был, в числе прочих, нанят Кристофер Маккуорри, сценарист «Операции “Валькирия”». Пришельцев побеждают под Верденом, против них собираются высадиться в Нормандии (в изначальной версии сценария, написанной Данте Харпером, вместо Вердена и Нормандии фигурировали соответственно Флорида и Куба), а первые пришельцы были замечены, если кто вспомнит начало фильма, в Гамбурге, хотя очаг инопланетного вторжения, показанный на карте, находится не в Гамбурге, а в районе Мюнхена. Одним словом, лишь по недосмотру обслуживающего персонала гости из космоса не носят повязок со свастикой на каждом из многочисленных щупалец. Вполне логично, что последний и решительный бой с национал-пришельцами разворачивается на французской территории. Во второй версии сценария, созданной Джоби Харольдом, финальная битва вообще происходила на вершине Эйфелевой башни. В итоге, правда, инопланетный разум, вынашивающий обширные планы по завоеванию жизненного пространства, оказывается под Лувром – в полном соответствии с новейшей конспирологией, то есть, попросту говоря, с кодом да Винчи. При этом Даг Лайман не забывает и о социальных реверансах: мини-десант, пробирающийся к Лувру, должен опрокинуть именно полицейскую машину, стоящую на пути, – явный поклон бунтам парижских предместий 2005 и 2007 годов. Поклон, впрочем, довольно легкомысленный. В оригинальном романе Хироси Сакурадзаки все было гораздо жестче и злее:
«Моя одежда пропиталась потом. Вонь ужасная. У меня из носа вытекала сопля, но я не мог ее вытереть. <…> У меня закончились патроны. Прощай, мама. Я умру на гребаном поле боя. На богом забытом острове, без друзей, без семьи, без девушки. В агонии, в ужасе, вымазанный собственным дерьмом от страха. Я даже не могу поднять единственное оставшееся оружие, чтобы отбиться от ублюдка, бегущего прямо на меня. Как будто весь внутренний огонь покинул меня вместе с последним патроном. <…> Мимик пришел за мной. Я мог слышать, как смерть дышит мне в ухо. На моем дисплее его фигура казалась огромной. Теперь я его вижу. Тело окрашено в кроваво-красный. Коса, двухметровый монстр, такого же яркого оттенка. На самом деле это больше боевой топор, нежели коса. В мире, где друг и враг носят одинаковый пылевой камуфляж, он отбрасывал бронзово-красные отблески во все стороны. Смерть бросается вперед, даже стремительней, чем мимик. Алая нога бьет, и я подлетаю. Моя броня разбита. Я перестал дышать. Небо стало землей. Мой дисплей утопал в мерцании красных предупреждений. Я кашлял кровью, заливая некоторые из них. Затем мой отбойник выстрелил. Взрывом меня подбросило в воздух по меньшей мере на десять метров. Куски задней брони моего бронекостюма разлетелись. Я приземлился лицом вниз. Смерть взмахнула своим топором. Металл вопил, пока он прорезался через непреодолимое. Топор плакал, как грузовой поезд, врезающийся в платформу. Я увидел панцирь мимика, взмывающий в воздух. Понадобился лишь один удар, чтобы превратить мимика в обездвиженную кучу. Пепельный песок сыпался из зияющей раны. Две половинки существа вздрогнули и дернулись, каждая в своем странном ритме. Существо, которое лучшие технологии человечества могли едва поцарапать, превратило в кучу отбросов варварское оружие из тысячелетнего прошлого. Смерть медленно повернулась ко мне лицом. <…> Стальная Сука. Я слышал истории. Военная маньячка, всегда стремящаяся к действию, куда бы оно ее ни вело. Говорят, она и ее отряд из специальных сил армии США имеют на своем счету половину всех подтвержденных убийств мимиков. Возможно, кто-то, кто смог увидеть столько битв и выжить, чтобы рассказать о них, и вправду Ангел Смерти. Продолжая держать боевой топор, пылающе-красный Бронекостюм остановился передо мной. Его рука опустилась и нащупала разъем в моей плечевой пластине. Прямое соединение. “Есть кое-что, что я хотела бы узнать”. Ее голос наполнил мой костюм, – чистый как кристалл. Мягкий, легкий тон не вязался с двухметровым топором и резней, которую она только что устроила с помощью него. “Это правда, что в Японии после еды бесплатно подают зеленый чай?” Песок, сыплющийся из павшего мимика, вдалеке плясал на ветру. Я мог слышать свист пролетающих снарядов. Это было поле битвы, выжженная свалка, где Йонабару, капитан Юге и весь остальной мой взвод погибли. Лес стальных нагромождений. Место, где твой костюм наполняется твоей же мочой и дерьмом. Где ты тащишь себя через болото крови и грязи. “Я сталкивалась с проблемами, когда принимала на веру всё, о чем читала. Так что я решила не рисковать и спросить местного”, – продолжила она. Я тут полудохлый, весь в дерьме, а ты хочешь поговорить о чае?»
Сергей Терновский
