«Безумный Макс: Дорога ярости»: Рецензия Киноафиши
Джордж Миллер, через три десятилетия наконец-таки воскресивший Безумного Макса, пал жертвой самого популярного и самого порочного художественного принципа, характерного для большинства сиквелов, триквелов, квадриквелов и далее вверх по шкале Рихтера. Принцип этот звучит просто и ясно: «Тех же щей, да погуще влей!» Конечно, от серии к серии «Безумный Макс» становился все менее минималистичным, все более многофигурным и барочным, но на протяжении всей исходной трилогии неукоснительно сохранялась та мера режиссерской сдержанности, которая, вкупе с пронзительностью и талантливостью, сделала фильмы о Максе Рокатански кинематографическим событием. Четвертая серия, несмотря на кое-какие концептуальные и смысловые претензии, – по сути, просто высокооктановый аттракцион, местами почти, прости господи, «Форсаж».
Вещь, пожалуй, больше всего раздражающая в «Дороге ярости», – навязчивое и бессмысленное злоупотребление сверхскоростной съемкой, делающее фильм похожим на компьютерную игру. Уже в первом кадре, где заглавный герой со сверхчеловеческой скоростью пожирает сверхпрыткую двухголовую ящерицу, становится понятной новая режиссерская метода. Вместо самурайской отрешенности героев (каковая, разумеется, не исчезла совсем, но померкла на фоне постоянных взрывов адреналина в зрачке камеры) Джордж Миллер, коему дали очень много денег, порядка 150 миллионов долларов, на автомобильные трюки и компьютерные эффекты, – устроил элементарное месиво, которое, конечно, изрядно энергизирует, но смысла в котором нет почти никакого. Одна из самых наглядных демонстраций этого – фантасмагорическая драка Тома Харди с полуоднорукой Шарлиз Терон, неправдоподобно быстро перерастающая в крепкую мужскую дружбу. Под стать драматургии и визуальные эффекты: вглядитесь хотя бы в откровенно кукольные, мультяшные фигурки, расшвыриваемые по небосклону во время песчаной бури…
Естественно, четвертая серия «Безумного Макса» еще все-таки не совсем «Форсаж». Тут есть сарказм и намеренный, авторский гротеск: и «бойцы полураспада», которым суждено «колесить по дорогам Валгаллы», и «молочная ферма», где аппараты доят раблезианских толстух, и говорящие по-немецки «дикобразы», и электронные вариации на тему «Танца с саблями» (вообще, музыка Junkie XL, да еще в сочетании с вердиевским Реквиемом, – едва ли не лучшее, что есть в фильме), и мечта «войти к бессмертным – вкусить чибургер вместе с героями», и старушки, которые помнят сериалы, транслируемые через спутники («Может, там кто-то есть и шлет сериалы…»), – Миллер явно хочет уснастить зрелище всякими концептуальными штуками. Недаром сцена дарования воды определенно отсылает к дюреровской библейской графике, герои периодически поминают надежду и искупление, а мир машинный и мир человеческий полностью растворяются друг в друге (именно поэтому человек «заглох», а двигатель «хочет пить»). Однако яростный турбоаттракцион без остатка втягивает в себя всё, что могло бы спасти драматургию и атмосферу. Настоящий Безумный Макс сгинул в 1985-м, а последующее – лишь побочный результат затяжного клонирования, передозировка на пути дальнейшей безумной максимизации.
Сергей Терновский
