«Коммивояжер»: Рецензия Киноафиши
Едва появившись на экранах, «Коммивояжер» стал общепризнанной классикой, получив положительный отклик кинокритиков и народное признание как лучшего фильма Асгара Фархади, иранского режиссера и сценариста «Развода Надера и Симин», «О Элли» и «Прошлого». Новая картина – результат иранско-французского партнерства и уже получила целых два приза Каннского фестиваля 2016 года за лучшую мужскую роль (Шахаб Хоссейни) и лучший сценарий (Асгар Фархади), а также номинацию на пальмовую ветвь.
Сюжет повествует о судьбе мужа и жены – Эмада (Шахаб Хоссейни) и Раны (Тарана Алидости), спешно съехавших из рушащегося дома и внезапно оказавшихся на улице. Семейную пару выручает товарищ по труппе, предложив переехать в ныне пустующую квартиру. Но и новое жилье поросло трещинами, пусть и не на стенах, что ставит под угрозу целостность отношений Эмада и Раны.
В простых и искренних сценах Фархади поднимает темы семейных ценностей, материнства, «чистоты» денег, гнета общественного мнения мусульманского общества, унижения, соблазна, мести и ответственности за свои поступки. Для исполнителя главной роли Шахаба Хоссейни это уже третий раз сотрудничества с иранским режиссером: в «О Элли» он играх Ахмада, а в «Разводе Надера и Симин» - Ходжата, второстепенные роли, прежде чем наконец-то смог получить ведущую. Помимо возросшей ответственности в качестве одного из главных актеров, он получил сценарий, осложненный стилистически текстом в тексте – пьесой «Смерть коммивояжера» Артура Миллера, трагичной историей о неудачнике-коммивояжере Вилли Ломане.
Вилли – представитель «временного постояльца» или же «лишнего человека», обладающий сбитой системой моральных ценностей, но все еще не утративший способность чувствовать вину. Эмад же, исполняющий роль коммивояжера на сцене, в жизни его полная противоположность: добрый, отзывчивый учитель, любимый и уважаемый учениками. В трудную минуту Эмад поможет соседям, с подопечными шутит и позволяет им даже некоторые вольности и в целом создает впечатление умудренного житейским опытом человека. Однако, самое трудное испытание еще впереди – проверка общественным мнением, молчаливыми взглядами, в которых отчетливо читается: «как хорошо, что это произошло не со мной». Сострадание в такой ситуации лишь усугубляет ситуацию, ущемляя гордость главы семьи и ставя под вопрос высокие принципы главного героя. Постепенно, под давлением собственных сомнений, подозрений и излишней опеки со стороны окружающих, Эмад становится все больше похожим на Вилли. Сцены из пьесы карикатурным образом преломляются, врываются в его жизнь, делая его злее, острее, жестче. Не замечая, что он превращается в свою противоположность, главный герой ранит окружающих, мечется, как раненый зверь, становится одержимым жаждой мести.
Мести за ситуацию, которая для европейца покажется абсурдной, малозначительной, но для Раны приравнивается к позору. Потребность скрывать произошедшее, лишь усугубляя все догадками соседей, нервирует ее. Единственное, чего хочет в этой ситуации главная героиня – это сбежать от произошедшего, забыть, как страшный сон. Привыкшая находиться под покровительством мужа в патриархальном обществе, всегда на втором плане, Рана оказывается в самом центре собственных эмоций, оставленная наедине с ними, пока муж носится со своей уязвленной честью. Без громких истерик и криков она переживает это в себе и, когда как ее муж становится слабее и уязвимее, находит в себе силы на милосердие. Со второстепенной роли Рана передвигается вперед, становясь вровень с супругом. Именно ей принадлежит право прощения, именно она останавливает Эмада в шаге до фатального поступка. Впрочем, проблему, уже набравшую обороты, не остановить, она развивается помимо воли главных персонажей, закольцовывает сюжет, на контрасте демонстрируя разницу между состоянием Эмада и Раны до печальных событий и после.
Молчаливые, застывшие сцены, перемежающиеся с динамикой повседневных, не кажутся пустыми очевидцами происходящего. Оссейн Джафарьян, продолживший сотрудничество с Фархади после «О Элли», рассказывает историю в средних планах, фокусируя взгляд не на эмоциях или масштабе происходящего, но на отношениях между персонажами, восприятия их друг другом. В «Коммивояжере» достаточно мало сцен экшна. В них средний план сменяется ракурсом, имитирующим взгляд очевидца, участника происходящего, а в предваряющих кульминационное повествование, напротив, мизансцена словно зависает. Едва заметное дрожание камеры оказывается куда красноречивее, чем акцент на отдельной детали. Джафарьян качественно отрабатывает все визуальные требования к созданию качественного саспенса, дополняясь краткими звуковыми сопровождениями. Саттар Ораки намеренно либо погружает происходящее в напряженную тишину, либо оставляет лишь бытовые звуки окружения.
С учетом антропоцентричности картины и ее глубокой социальности, картинка кажется живой благодаря животным, птицам и кошкам, что разбавляют и, вместе с тем, усиливают излишнюю человечность происходящего. Использование кошачьих вместо собак добавляет сюжету дополнительных эмоций, но уверяет зрителя в том, что при сьемке ни один кот не пострадал физически. Только один кот пострадал морально, прямо на экране душераздирающе выразив все, что он думает о съемочном процессе.
Асгару Фархади удалось создать необычайно гуманистическую картину в духе Ближнего Востока. Отчасти поэтому в ней нет привитого американскими фильмами цинизма, и, вместо привычного возмущения от показанных человеческих и общественных недостатков, на душе остается пусть и двоякое, но приятное послевкусие как после осиленной глубокой и умной книжки.
Сюжет раскрывается яркими, теплыми красками в рамках одной общей проблематики разницы культур Востока и Запада. «Коммивояжер» можно смело обозначить как образец качественного кино, понятного как для простого любителя, так и для искушенного поклонника арт-хауса. Пульсирующие эмоции и сюжет, что словно застывают на миг, звеня, а после взрываются мириадами красок и смыслов, лишают фильм скучной серости и некоторого снобизма, присущего глубокомысленным артхаусникам. Вместе с тем в "Коммивояжере" слишком много поднятых острых тем и раскрытых смыслов для обычно ненавязчивого и развлекательного продукта массовой культуры. Это – что-то между высоким и низким, западным и европейским, фильм-посредник между высоко контекстуальной и низко контекстуальными культурами. И если европейская аудитория во многом не поняла заложенных в фильме смыслов, российский зритель может в полной мере оценить задумку режиссера как представитель той самой культуры, находящейся на стыке Запада и Востока, высокого и низкого контекста.
Потапова Галина
В прокате с 2 февраля 2017 года
Расписание и покупка билетов на фильм «Коммивояжер»
