«Роден»: Рецензия Киноафиши
Роман учителя с ученицей – это, конечно же, моветон. Но что делать, если девушка молода, талантлива и прекрасна, а он… а он – Роден! К слову сказать, такие «моветоны» случались у Мастера весьма регулярно (про всякую ерунду вроде интрижек с натурщицами тактично умолчим). Однако именно «моветон» с Камиллой Роден запомнил надолго: мадмуазель Клодель (Изиа Ижлен) поселилась в его голове лет на десять, а то и больше. Хотя, конечно, существованию в той же голове других красавиц это не мешало: Огюст как жил со своей ненаглядной Розой, так и продолжал с ней жить (только ссорился с ней время от времени, да и всё). Ну и красотки-натурщицы, естественно, куда ж без них.
И всё-таки Камиллу, свою чернокудрую бестию, Роден любил. Но она оказалась уж слишком талантливой ученицей, слишком способной. И слишком самостоятельной. А два сильных зверя в одной берлоге не уживаются. К тому же, Мастер давно стал знаменитостью, а его ученица нет: ему пели оды на каждом углу, она же не могла продать и простенькой статуэтки. А униженное тщеславие не лучшая приправа для любовных отношений. Поэтому они ссорились. Потом мирились. И снова ссорились. И снова мирились. И Камилла то просила о помощи, то требовала гарантий. А что он мог обещать? Да и зачем? Огюст просто любил её, мучился и…лепил. Лепил свои лучшие работы: «Врата ада», «Бальзак», «Поцелуй», ну, и так далее…
На Каннском фестивале, где «Роден» Жака Дуайона принимал участие в конкурсе, фильм не пнул только ленивый. «Тоскливый», «два часа страданий и скукотищи», «да уж лучше смотреть на высыхающий гипс» - вот только некоторые из «восторженных» отзывов, которые мелькали в печати. Другие рецензии были не многим лучше. В общем, критики поступили с «Роденом», как Тузик с грелкой, хотя Жак Дуайон – фигура довольно известная, и «мальчиком для битья» его назвать сложно. (В 90-е он был участником всех крупных фестивалей, номинировался очень часто, хотя главных призов в его фильмографии нет: все награды, что называется, «второго плана». Кстати, приезжал и на ММКФ – в 1989-м году с фильмом «Пятнадцатилетняя»). Однако для «восторгов» поводов всё-таки хватает, поэтому к «восторженному» хору присоединимся и мы, хотя, на мой взгляд, в работе Жака Дуайона всё не так уж и однозначно.
Когда начинаешь смотреть «Родена» первые минут десять-пятнадцать в водопад отрицательных отзывов просто не веришь. Долгие планы, внутрикадровое движение, простроенное с учетом движения камеры, работа художника, работа со светом и т.д. – всё это сразу же заставляет фильм уважать. Понимаешь, что авторы искали визуальное решение долго и тщательно: сочетание темного фона, холодной белизны скульптур, теплоты обнаженного тела придают фильму и живописность, и строгость одновременно. В кадре нет ничего лишнего: минимализм на уровне визуальной аскезы. Так что почерк настоящего Мастера (а не ремесленника) сразу же ощущаешь. Но вот проходит минут двадцать, двадцать пять – и фильма нет, фильм умирает.
Золотое правило кинематографиста «показывай, а не рассказывай» в «Родене» нарушается на каждом шагу. Картина тонет в разговорах, как в трясине, задыхается в тесных станах мастерской, куда приходят пожаловаться-утешить-поссориться и сообщать о чем-то, что случилось или должно случится на воле. (Например, финальный монолог друга о том, какой великий скульптор Огюст Роден – зачем он? Об этом кто-то не знает? Покаянные речи Родена о «своей Камилле» - к чему они? Мы же смотрели на развитие их отношений два часа кряду, для чего пересказывать все по новой?!) Дальше – больше. Выясняется, что фильм задумывался вовсе не о треугольнике Камилла-Роза-Огюст, а о «великом скульпторе» вообще. То есть драматургический конфликт размывается, сюжетный стержень рушится: и вместо единого сюжета мы получаем всего лишь набор эпизодов.
И вот ведь какой парадокс: всю свою жизнь Роден боролся со статикой – его интересовало движение как таковое; он не просто лепил людей – он лепил их в движении. И даже в сидящем человеке он пытался передать внутреннее напряжение через позу, через напряжение мышц (вспомним хоть «Поцелуй», «Мыслителя» и т.д.). А фильм о нем статичен до безобразия! «Роден» Жака Дуайона постоянно буксует, а так как внутреннего (и внешнего) напряжения нет и в помине, то картина застывает, как цемент или гипс. Нет у нее и того эпатажа, той смелости, которой славился Огюст Роден. (Зато есть замшелая театральность, превращающая «Родена» в обычный телеспектакль). Правда, эпатаж и масштаб личности ощущаются в актере: лауреат предыдущего Каннского фестиваля Венсан Линдон находится на своем месте и еще раз доказывает, что он актер редкостного масштаба. Но дух великого Родена чувствуешь только в нем – в самом же фильме его, к сожалению, нет.
Вера Алёнушкина
В российском прокате с 21-го сентября
Расписание и покупка билетов на фильм «Роден»
