«Призраки Исмаэля»: Рецензия Киноафиши

21 год, 8 месяцев и 6 ночей Исмаэлю снятся кошмары. 21 год, 8 месяцев и 6 дней его тесть пытается переправиться в мир иной. И обоим мерещится, что Карлотта (жена и дочь) валяется где-то в канаве с перерезанным горлом. Хотя, собственно, оба понимают, что всё не так просто: ежели Карлотта и могла очутиться в канаве, она б там очутилась давным-давно. Например, в первый же вечер, когда беглянка соизволила не вернуться домой. Как бы то ни было, звонков-писем-приветов от ветреной барышни не было: Карлотта (Марион Котийяр) просто исчезла – и всё. И ровно 21 год (а также 8 месяцев и 6 дней) ее отец не может прийти в себя, а муж мучается в объятиях безымянной десятой музы и ненавидит Карлотту всеми фибрами своей творческой души.

Стоп-стоп, скажете вы – какие еще объятия, при чем тут «безымянная десятая муза»? (Тем более, что муз было девять). Хорошо, я объясню. Дело в том, что десятой музой часто называют музу кино, а наш Исмаэль (Матьё Амальрик) был режиссером. Правда, после исчезновения благоверной он впал в перманентный творческий кризис, посему фильмы снимал исключительно второсортные. (Например, в данный момент карьеры он мучился историей о шпионе, которого заслали во вражеский Душанбе). И вытащить его из кризиса не смогла даже Сильвия (Шарлотта Генсбур). Кстати, о Сильвии. С ней наш Эйзенштейн столкнулся совершенно случайно, потом почти так же случайно они стали встречаться, а вскоре и вовсе зажили вместе. Правда, всё это время в доме Исмаэля висел шикарный портрет Карлотты – огромный портрет, величиной во всю стену…

Как и «Роден» Жака Дуайона и «Молодой Годар» Мишеля Хазанавичуса, фильм «Призраки Исмаэля» был в этом году участником юбилейного Каннского фестиваля. Правда, в отличие от «Родена» и «Годара», работа Арно Деплешена в конкурс попасть не смогла (по слухам, маэстро из-за этого сильно расстроился), однако «Исмаэль» стал фильмом открытия фестиваля. Как бы то ни было, от водопада критики картину это не спасло: её ругали, хоть и не так сильно, как «Родена», однако на эпитеты журналисты не скупились (дошло до того, что самые «недовольные» «Призраков» назвали «галиматьей»). Но мне почему-то кажется, что всё не так просто. Конечно, фильм дает достаточно поводов, чтобы поворчать, однако называть его провальным я бы не стала.

Беда в том, что Арно Деплешен сильно перемудрил со сценарием. По сути, он задумывал «Призраков» как два фильма в одном: мы следим не только за жизненными передрягами Исмаэля, но видим и ту картину, которую он снимает. Так вот. Если бы Деплешен не стал «растекаться мыслями по древу», а ограничился парой вставок, то «размер бедствия» (или «галиматьи») уменьшился бы в разы. Но ставок много, и по хронометражу они довольно существенны (как минимум, треть фильма, а то и больше). Однако никакой связи между «псевдокартиной» и основным сюжетом нет и в помине: с таким же успехом Исмаэль мог снимать не шпионский детектив, а, например, космический триллер о высадке инопланетян на Луну.

Нет, конечно, я понимаю, что этот вставной фильм – жанровая пародия, но тут вот ведь какая штука. Мне почему-то кажется, что пародия должна быть смешной. Ну, хоть немного. Здесь же чувство юмора у авторов просыпается только в финале, а до этого оно спит как убитое. Но тогда зачем это было нужно? – загадка. Тем более что основную историю назвать пустышкой не поворачивается язык, она самодостаточна: мне видится в ней нечто более глубокое, чем просто мелодраматический сюжет о блудной жене, которая вернулась к мужу спустя двадцать лет. И не в противостоянии двух женщин тут дело, хотя два вида любви (жертвенная, как у Сильвии, и эгоистичная, как у Карлотты) здесь сталкиваются лбами, и на этом столкновении не так уж сложно было бы построить сюжетный каркас. Как бы то ни было, «Призраки» не об этом.

Они о возвращение в прошлое. О невозможности войти в ту воду, которая утекла лет двадцать назад. И о том, что закончившиеся отношения нужно все-таки отпускать, а не пытаться влезть в них заново, какими бы романтическими они не казались. А «столкновение» Карлотты и Сильвии – это столкновение юности и зрелости, дня вчерашнего и сегодняшнего, любви иллюзорной и той, что дает тебе силу. Впрочем, всё это высокий слог: фильм по этому поводу не занудствует, он лишь намекает. Кстати, вот вам пара фраз о занудстве (точнее, о его отсутствии). Как я уже говорила, претензии к «Призракам Исмаэля» есть, но почти все они относятся к сценарным огрехам. Огрех же визуальных я лично не вижу. Даже наоборот – у картины своя стилистика, своя операторская манера. Наплывы, двойная экспозиция, сверхкрупные планы, динамичный монтаж – всё это придает фильму индивидуальности, а также «дарит» ему нерв и лишает занудства. И да – нужно ли говорить, что Марион Котийяр бесподобна?! А она бесподобна, поверьте.

Вера Алёнушкина

В российском прокате с 17 августа

Расписание и покупка билетов на фильм «Призраки Исмаэля»