«Заповедник»: Рецензия Киноафиши
Из-за внеплановой встречи с зеленым змием гитариста Костю из группы турнули. Да еще и «волчий билет» ему выдали. Мол, не работать тебе, Костян, в шоу-бизнесе – тебя теперь даже лабухом в дешевую рыгаловку не возьмут. Как быть? Куда податься вечно молодому и вечно пьяному гению? В пушкинский музей? Впрочем, а почему бы и нет?! Там как раз ищут того, кто способен внятно пересказать методичку. Но вот незадача: надышавшись воздухом, который вдыхал Александр Сергеевич, наш виртуоз попадает в жаркие объятия вдохновения. А дальше, почти как в песне поется – помните? «Наш Константин берет гитару и знойным голосом орет»…
Фильм Анны Матисон «Пушкин. Виски. Рок-н-ролл» мог и не появится вовсе. Причина проста – отсутствие средств. Однако кое-что удалось собрать через краудфандинг. Остальную сумму режиссер и Сергей Безруков (а Костю играет именно он) искали сами: вкладывали свои собственные деньги, брали кредиты и так далее. Как бы то ни было, проект был закончен и даже прорвался в основную конкурсную программу «Кинотавра». Правда, возникла небольшая путаница с названием, которое вдруг поменяли чуть ли не на бегу: в ролике фестиваля фильм значился как «Заповедник», тогда как в каталоге – «Пушкин. Виски. Рок-н-ролл». Кстати, эта неразбериха актуальна до сих пор: на разных сайтах картину называют по-разному.
Теперь пара слов о том, почему название пришлось поменять. Версий, конечно, может быть несколько, но самой жизнеспособной кажется вот эта: дело не в звучной (и, на мой взгляд, довольно нескладной фразе), а в том, что авторы решили максимально дистанцироваться от первоисточника. Ведь проект задумывался как вольное переложение довлатовского «Заповедника» (не путать со словом «экранизация»), однако «вольница» завела режиссера и сценаристов так далеко, что от Довлатова в фильме остались рожки да ножки. Следовательно, фанаты (да и просто читатели) рок-мюзикл Матисон точно не примут. А потенциальная аудитория на картину под названием «Заповедник» вряд ли пойдет, приняв ее за артхаусное занудство для интеллектуалов. В итоге, как вы сами понимаете, «ни нашим, ни вашим».
Что же касается Довлатова, то Анна Матисон действительно взялась за него всерьез. Действие «переехало» в наши дни, а неприкаянный интеллигент серо-сытых брежневских времен превратился в красавца рок-музыканта, вылетевшего с работы из-за внеочередного запоя. (Масштаб немного другой, согласитесь). Более того, вооружившись аргументом, что «проза Довлатова легка, а, значит, кино тоже должно быть легким», Матисон в качестве жанра выбрала мюзикл, причем с сильным уклоном в мелодраму. Естественно, после подобной «модификации» от автора «Чемодана» и «Компромисса» в «Пушкине» не осталось ничего. И хотя сюжетный каркас и часть диалогов режиссер сохранила, история превратилась в яркий и совершенно безвкусный китч, еще и с явными реверансами в сторону ТВ-формата.
Каждые пять минут герой Сергея Безрукова курит. И каждые пятнадцать минут – поет. Видимо, и то, и другое кажется Анне Матисон непреодолимо эротичным, поэтому оба этих «действа» она буквально воспевает всеми доступными ей визуальными средствами. К слову сказать, Безруков поет очень даже неплохо (да, перед нами не солист группы «Queen», и даже не Валерий Кипелов, но по меркам актерского пения претензий к артисту нет). Песни, правда, чем-то особенным вас порадуют вряд ли (если только количеством децибелов), но зато их много и все они написаны специально для «Пушкина». (Ну, или «Пушкин» снят специально для них).
При этом кино Анна Матисон пытается снимать «смешное, бодрое и красивое», а это значит, что вас ждут а) анекдоты от Гоши Куценко (в кривеньком паричке) и трехлитровая банка борща в руках у Александра Семчева; б) десяток динамично смонтированных клипов; в) летающая камера и точеный профиль Сергея Безрукова во всех возможных (и невозможных) ракурсах. Есть и элементы «артхауса» (все-таки Довлатова снимаем, разве не так?!): например, Костя имеет довольно продолжительную беседу в чистом поле с трехметровой головой (привет Вам, солнце нашей поэзии). Добавим к этому парочку «нюансов», связанных в обывательском сознании с рок-культурой (кожанка, мотоцикл, разбивание на сцене гитар) – и вот вам весь Dovlatov-new. Во всяком случае, в интерпретации Анны Матисон.
Вера Аленушкина
