«Один король — одна Франция»: Рецензия Киноафиши
Фильм о Великой французской революции режиссера Пьера Шоллера в этом году был представлен на фестивале в Венеции. Масштабная постановка «Один король – одна Франция» охватывает период от взятия Бастилии до казни короля Людовика XVI. Шоллер показывает, как первые камни летят с башен тюрьмы, поход на Версаль измученных женщин, требующих, чтобы король вернулся в Париж, реконструирует суд над монархом (Лоран Лафитт) и предоставляет слово Марату (Дени Лаван) и Робеспьеру (Луи Гаррель). Есть в его фильме и история любви, но все же она не становится ключевой и не переманивает зрительское внимание на себя, превращая революционные события в болезненный, но эффектный фон для love-story.
«Один король – одна Франция» относится к тем лентам, в череде персонажей которых тяжело выделить главных героев. Точнее, режиссер не ходит по пятам за основными действующими лицами, чтобы выжать из их взаимоотношений максимум эмоций и таким образом поймать зрителя на крючок. Подход Пьера Шоллера в чем-то похож на то, что проделали Кристофер Нолан в «Дюнкерке», Абделатиф Кешиш в «Мектуб, любовь моя», Чан Ань Хунг в «Вечности». Все они на несколько шагов отдалились от персонажей фильма, чтобы приблизиться к чему-то другому, не всматривались в человеческие судьбы, а попытались передать радость молодости, как Кешиш, или ход времени и материю жизни, как Хунг. Нолан изобразил войну как бессмысленную мясорубку, где гибнут совсем еще молодые ребята и где есть место для подвига во имя спасения многих жизней ценой одной. Шоллер же показывает революцию и представляет то, какие идеи владели умами людей в революционные годы. Он размышляет о том, что творилось в голове Людовика XVI, что говорили бедняки и интеллектуалы.
Другое дело, что Шоллер, снимая кино, фактически ходит по кромке театральности – это отражается в актерской игре и в том, как выстраиваются сцены – они иногда напоминают запись спектакля или даже оперы. Такой подход позволяет персонажам говорить без опасения, что речи, споры, требования окажутся слишком затянутыми диалогами или монологами, от прослушивания которых может стать неловко и неискушенному зрителю. Наоборот, здесь у всех появляется возможность высказаться и быть услышанным, и подчеркнутая громкость фраз в несколько театрализованном пространстве не кажется инородной и неуместной.
Правда, Шоллер при постановке порой перебарщивает и в его фильме появляются утрированные и поэтизированные образы. Когда начинается снос Бастилии, улицу, расположенную неподалеку от тюрьмы, в фильме заполняет солнечный свет. Люди выходят из домов и с нескрываемой радостью тянут руки к солнцу, едва ли не перебирают пальцами его теплые лучи. И это не единственная лобовая сцена-символ в ленте. То король возложит руку на голову бедняка Базиля (Гаспар Ульель) во время санитарной остановки по пути в Париж, то прачка Франсуаза (Адель Энель) купается в золоте солнечных лучей, разместившись в оконном проеме и нежно посматривая на своего возлюбленного.
Однако надо отдать должное Шоллеру и блистательному касту: какими бы нарочитыми ни были вышеназванные эпизоды, они не становятся пошлыми и откровенно банальными – дает о себе знать эффект присутствия актера в кадре. В интерпретации Адель Энель в характере Франсуазы, например, есть и гордость, и сила, и трепетная нежность, и почти животный магнетизм. А ведь Франсуаза становится в фильме рупором феминистической проблематики, и из уст героини Энель подчас звучат практически лозунги. Лоран Лафитт же в образе Людовика XVI в какой-то умопомрачительно выдержанной дозировке выдает безумие и отчаяние монарха, теряющего престол и жизнь вместе с ним.
«Один кроль ‒ одна Франция» ‒ кино разговорное, в этой исторической реконструкции делается акцент на том, какие идеи и убеждения кипели во времена Великой французской революции. Они становятся главной действующей силой в картине и подчас сводятся к тому, что честь и достоинство человека, право голоса и равноправие первостепенны. При этом как бы Шоллер ни перебарщивал с нарочитыми символами, сцены насилия (будь то резня на Марсовом поле или казнь короля) в фильме остаются пугающими, а революция не оборачивается единственно лишь набором лозунгов.
Елена Громова
В российском прокате с 6 декабря 2018 года
Расписание и покупка билетов на фильм «Один король – одна Франция»
