«Ван Гог. На пороге вечности»: Рецензия Киноафиши
1888 год, Париж. Рыжебородый мужчина Винсент спешно забирает свои картины из кафе, хозяин недовольно ворчит. Надев котелок, Ван Гог сидит уже в другом кафе, где местные импрессионисты вещают о необходимости делится с коллегами по цеху — не идеями, разумеется, а деньгами. «Бюрократы, которые притворяются художниками», презрительно бросит Поль Гоген и посоветует Ван Гогу уехать из душного серого Парижа на юг Франции. Там улыбается солнышко, поёт природа, а люди простые и светлые. Собрав свои пожитки, нищий художник отправляется в сельский дауншифтинг, а заодно — и в самый плодотворный период своего творчества.
Очередной фильм про великого живописца снял другой художник — Джулиан Шнабель, более известный, конечно, в своей режиссёрской ипостаси («Скафандр и бабочка», «Пока не наступит ночь»). «Очередной» — потому что Ван Гога уже слишком много. Его играл Кирк Дуглас, про взаимоотношения художника и его брата Тео уже рассказывал Роберт Олтмен, последние дни жизни Ван Гога экранизировал Морис Пиала. Вплоть до наших дней облик и имя нищего художника всплывают повсюду — от душещипательной серии «Доктора Кто» до песен «Ленинграда», от дорогих аукционов до премии «Оскар» (прошлогодний анимационный лауреат «С любовью, Винсент»).
Грядущий «Оскар» тоже не обойдётся без Ван Гога. Фильм Шнабеля уже номинирован, и весьма справедливо, за лучшую актёрскую работу. Рыжего безумца играет Уиллем Дефо — и звучит, и выглядит это как идеальное попадание в роль, даже несмотря на то, что реальный Ван Гог был почти вдвое младше нынешнего возраста Дефо (37 против 63). Тем обиднее, что кастинг мечты оказался бездарной тратой таланта — посредственный фильм не вытянуть на другой уровень одной лишь актёрской игрой.
«Ван Гог. На пороге вечности» ещё до просмотра поражает безвкусным названием, а трейлер морально готовит к худшему развитию событий. Так и есть, сценарий Жан-Клода Каррьера (работал с Бунюэлем, Форманом и другими культовыми режиссерами ХХ века) концентрируется на одном отдельно взятом периоде творчества, причем этот выбор нельзя назвать неожиданным. Байопик стартует с «арльского периода» и неотрывно следует за Винсентом до самой его кончины — этот промежуток включает в себя психушку, срывы и, конечно, отрезанное ухо. К счастью, этой-самой-сцены в фильме нет (безумные припадки художника намеренно остаются слепыми пятнами истории), но все другие мифы о Великом Творце он старательно воспроизводит.
Вот вдохновенный Ван Гог простирает руки к небу, мечтательно закрыв глаза, прямо посреди дикого поля, окруженный колышущейся травой. Оператор Бенуа Деломм скользит вокруг рельефно-морщинистого лица Дефо, освещённого закатным солнцем. Субъективная камера назойливо воспроизводит «особый» взгляд художника — мир, пропущенный через желтоватый фильтр, размытая полоса снизу кадра. Примерно так байопик про Винсента Ван Гога мог выглядеть, если бы за его производство отвечали Эммануэль Любецки и Терренс Малик. За кадром звучит печальное и незапоминающееся фортепиано (композитор Татьяна Лисовская) — клишированная музыка для стереотипной истории.
Несчастный, одинокий и никем непонятый творец. Брат Тео, дающий ему деньги, где-то далеко, а Поль Гоген, добившийся успеха, бросает его — ответным жестом станет та самая операция с ухом. Крестьянские дети смеются, завидев его за работой в поле, а их воспитательница грубо бросит клишированную претензию в духе «Да разве это искусство?». С этими глупыми придирками и советами к нему пристает и Гоген, и священник из больницы, куда он попадает после очередного обострения.
«На пороге вечности» предательски распоряжается актерскими ресурсами, сводя их роли до обыкновенных драматургических функций. Эммануэль Сенье (мадам Жину, вангоговская «Арлезианка»), Руперт Френд (брат Тео), Матье Амальрик (доктор Поль Гаше) служат здесь обыкновенным фоном. Оскар Айзек (Поль Гоген) и его мефистофелевская внешность в особом комментарии не нуждаются. Мадса Миккельсена (тот самый священник) выписали вообще ради диалога о том, что Ван Гог — никакой не художник.
В свою «особость», кажется, поверил и Джулиан Шнабель, но его грубые мазки — ничто по сравнению с таким же грубым, удаляющимся от реализма, стилем Ван Гога. «Искусству необходима хоть капля безумия», утверждает Уиллем Дефо. Тезис спорный, но очередному байопику про великого художника его отчаянно не хватает.
Марат Шабаев
