«Тобол»: Рецензия Киноафиши
Первое, что нужно знать зрителям о «Тоболе»: это не фильм. Точнее, не совсем фильм. Это субпродукт, полученный в результате съемок сериала, который позже покажут по Первому каналу. Российские кинематографисты продолжают наивно считать, что драматургию многосерийного телевизионного проекта можно легко преобразовать в драматургию полнометражной картины, просто нашинковав (другое слово тут не подходит) и прилепив друг к другу путем монтажной склейки самые яркие сцены. Мертворожденное чучелко, которое получается в результате такого творчества, их почему-то не пугает. Они продолжают с ним нянчиться, как с живым, да еще и предлагают понянчить его публике. За деньги.
Второй важный факт: «Тобол» поставлен по мотивам дилогии Алексея Иванова «Тобол. Много званых» и «Тобол. Мало избранных», однако писатель еще на подготовительном этапе снял свое имя с титров, не пожелав мириться с тем, как кромсают его монументальное детище. Из огромного романа об освоении Сибири в петровские времена в фильм вошла лишь одна сюжетная линия - и даже та основательно переделана.
Князь Матвей Гагарин (Евгений Дятлов), первый глава Сибирской губернии, вовсю пользуется удаленностью вверенной ему территории и, пока царь Петр занят в Петербурге, проворачивает коррупционные схемы с китайцами. Те требуют от Гагарина, чтобы Россия начала войну с их ближайшими соседями и заклятыми врагами джунгарами. Петр (сильно переигрывающий Дмитрий Дюжев) к идее относится прохладно: у него на севере еще шведы не повержены. Однако казне нужны деньги, поэтому царь соглашается на другое предложение сибирского губернатора – отправить на поиски золота к окрестностям города Яркенда небольшую экспедицию.
Участником этого похода становится выучившийся за границей офицер Иван Демарин (Илья Маланин). В Тобольске, где снаряжается экспедиция, он знакомится с семьей местного архитектора Семена Ремезова (Дмитрий Назарова) и влюбляется в его дочь Машу (Юлия Макарова). Там же группу военных из Петербурга пополняет отряд сосланных в Сибирь пленных шведов. Одному из них, молодому артиллеристу Йохану (Андрей Бурковский), князь Гагарин дает тайное поручение, которое должно в обход царской воли развязать войну с джунгарами. За Йоханом следует его возлюбленная, немка Бригитта (Агата Муцениеце), чей жизненный девиз звучит примерно так: «Я ничего не понимать, но делать все, что вы говорить».
С коммуникацией в «Тоболе» беда. Многие диалоги были явно переозвучены с измененным текстом: по губам у актеров читается одно, а слышится – совсем другое. В работе с персонажами-иностранцами сценаристы демонстрируют поразительное грамматическое скудоумие. Коверканный русский язык немцев и шведов образуется путем перевода всех глаголов в инфинитив: «я хотеть делать», «я не знать». При этом над произношением, интонацией и склонениями с актерами, видимо, так никто и не поработал. Изредка на экран прорываются реплики из богатого на изобретательные неологизмы и сочные диалектные словечки книжного оригинала, но и они тут же тонут в общем бессмысленном речевом потоке.
Российская империя еще толком не построена, а герои «Тобола» ведут себя так, будто она уже разрослась и распалась, как Советский Союз, оставив по всей Евразии осколки в виде повсеместного владения русским языком. На идеальном русском с выходцами из Тобольска говорит джунгарский зайсанг Онхудай (замечательный казахский актер Еркебулан Дайыров). На русском общаются между собой немка Бригитта и швед Йохан: очевидно, за время сибирского плена они позабыли, что их родные языки принадлежат к одной германской группе.
Это пренебрежение простейшей логикой сохраняется и во всем остальном. Повествование скачет во времени и пространстве. Год укладывается в несколько минут, из Петербурга в Тобольск и обратно персонажи переносятся за доли секунды. То здесь, то там вдруг возникают какие-то случайные, но очень знакомые (благодаря актерам) лица, у которых нет собственной истории. На нее просто не хватило времени в формате полнометражного фильма – стало быть, они появятся только в сериале. Хотя вряд ли Екатерина Гусева соглашалась на роль Екатерины I, чтобы на большом экране молча похлопать глазами.
В романе Иванова Сибирь предстает вольницей, окраиной и дальним рубежом, куда не дотягивается столичная власть, а сама петровская эпоха выписана как время бесконечного становления и обновления. Экранизация по мотивам дилогии по своему духу, напротив, глубоко реакционна, консервативна и статична. До изобретения формулы «православие, самодержавие, народность» остается еще больше сотни лет, но прозорливые герои уже действуют по ее руководству.
Православие представлено навязчивым образом ангела, который постоянно мерещится обитателям Тобольска в небесах и выражает наивную веру в лучшее будущее. Самодержавие олицетворяет слегка безумный и жестокий, но зато честный и справедливый царь Петр. За народность отвечает война: она российским кинематографистам по-прежнему милее мира, и очередной Иван, одурманенный разговорами о благе отечества, едет в чужие страны, чтобы защищать его от тех, кто даже не думает нападать.
Лишь в одном случае драматургический анахронизм попадает точно в цель. Это сцена, в которой чиновник Гагарин с лоснящимся от достатка и благополучия лицом в ответ на просьбу архитектора Ремезова снарядить операцию для спасения гибнущих в джунгарской степи людей вдруг начинает нервно вопить: «В казне денег нет!» Вот за нее спасибо, это в яблочко. Правда, учитывая финальные титры с упоминанием крупных нефтяных корпораций и правительства Тюменской области, эта удача – чистая случайность.
Ксения Реутова
