«Амбивалентность»: Рецензия Киноафиши

В начале фильма «амбивалентность» для главных героев — всего лишь научный термин. Одно из многих понятий, с которыми приходится иметь дело в ординатуре на кафедре психиатрии. Отличник Стас (Егор Морозов), парень из интеллигентной семьи, к учёбе относится серьёзно, но пасует, когда дело доходит до прямых контактов с пациентами. Его лучший друг Петя (Данил Стеклов), напротив, невнимателен на лекциях, но умеет успокоить разбушевавшегося во время обхода больного. Трудно придумать двух более непохожих друг на друга людей. Стас — спокойный, уравновешенный, благоразумный. Пётр — эмоциональный, несдержанный, неугомонный. Первый в свободное от учёбы время занимается стрельбой из лука. Второй играет в рок-группе и спит с её солисткой.

Амбивалентность как реальное переживание настигает персонажей после того, как у Петра завязывается роман с мамой друга Катериной Сергеевной (Ольга Цирсен). Эти отношения, поначалу кажущиеся обоим участникам невозможными, постепенно крепнут. Стасу, который узнаёт о них совершенно случайно, приходится сложнее всего. Он и сам, очевидно, не в состоянии понять, чего в его голове больше — ненависти или любви, да и зрителям до самых титров предстоит гадать, кого же он к кому ревнует — мать к другу или всё-таки друга к матери (в диалогах проговаривается первый вариант, между строк легко читается второй). Так или иначе, ни к чему хорошему эта двойственность чувств не приведёт.

Название фильма звучит как диагноз и, на первый взгляд, хорошо встраивается в череду отечественных картин, выносящих обществу ёмкий и точный приговор: «Нелюбовь», «Аритмия», «Амбивалентность». Тем более, действие частично происходит в психиатрической клинике: ещё со времен чеховской «Палаты №6» известно, что для описания жизни в России нет лучшей метафоры, чем дурдом. Однако, в данном случае это ложный путь.

Уже после «Рыбы-мечты» — необычной сказки для взрослых о любви скромного корректора и русалки из Балтийского моря — стало понятно, что в лице Антона Бильжо российский кинематограф получил нового талантливого автора с совершенно уникальной, нездешней оптикой. «Нездешней» — потому что его не интересует социально-политический контекст. И даже больше: его фильмы в нём просто не нуждаются. Там, где у других, якобы не интересующихся, в сценарии зияет дыра, — они и хотели бы дотронуться до российской реальности, но боятся последствий — у Бильжо красуется настоящий качественный евроремонт. И персонажи «Рыбы-мечты», и герои «Амбивалентности» вполне могли бы говорить между собой на каком-то другом языке и жить в какой-то другой стране — от этих перестановок ничего бы не изменилось.

Это не вымученная, а органичная универсальность. Она дарит режиссёру огромную творческую свободу. И хотя в «Амбивалентности», в отличие от «Рыбы-мечты», Бильжо работал с чужим сценарием, трудно придумать другое такое удачное совпадение автора с материалом (здесь будет нелишним напомнить, что отцом постановщика является художник Андрей Бильжо, по образованию психиатр, защитивший диссертацию по проблемам юношеской шизофрении; в фильме он мелькает в камео).

«Амбивалентность» была написана Сергеем Тарамаевым и Любовью Львовой — дуэтом, подарившим российскому кино картину «Зимний путь» о непростой влюблённости студента консерватории в дворового гопника и диковинный «Метаморфозис» о дружбе взрослого пианиста с 11-летней девочкой. Уже по этим коротким описаниям можно понять, что сценаристам нравится исследовать отношения, выбивающиеся из условной «нормы».

Их новый сценарий, обработанный Бильжо, — даже не психологическая, а именно психиатрическая драма. Её персонажи не просто бросают вызов социально приемлемым стандартам поведения. Двойственные чувства расшатывают их сознание и подводят к той грани, на которой одержимость превращается в сумасшествие. Чем ближе финал, тем больше сомнений в том, что среди героев вообще есть хоть один здоровый человек. И это чертовски кинематографично: если речь идёт о художественной реальности, то здравомыслие по увлекательности всегда проигрывает безумию.

Некоторую тяжеловесность метафорических конструкций и культурологических аллюзий (чего стоят одни только навязчивые отсылки к образу святого Себастьяна) уравновешивает режиссура. В российском кино, например, давно не было таких мощных эротических сцен: эпизод с гирляндой вполне достоин того, чтобы его показывали студентам киношкол. Замечательно справляются и молодые актёры. Егора Морозова можно поздравить с впечатляющим дебютом, а Данила Стеклова — с тем, что ему наконец удалось выйти из амплуа туповатого подонка, в котором его уже несколько лет подряд беспощадно эксплуатировали отечественные авторы. До «Амбивалентности» казалось, что животную витальность у нас способен достоверно изобразить на экране только Евгений Ткачук. Теперь ему точно предстоит подвинуться.

Ксения Реутова