«Венецианский детектив»: Рецензия Киноафиши

Крошечный средневековый городок в Венето. Две доминанты возвышаются над солнечными виноградниками: старый графский замок и новый цементный завод. Под ними на горбатых улицах в каменных домиках патриархально живут местные: крестьяне, трактирщики, бандиты, сумасшедшие, аристократы. Внезапно местный граф сводит счеты с жизнью, а затем кто-то начинает отстрел его врагов.

Эксцентричного графа играет Раде Шербеджия в ковбойской шляпе. Он нечто вроде идеального барина, хранителя идущих еще с античности традиций. Покойника любили все в городе, кроме владельцев гадкого завода и подкупленных ими чиновников. Когда дворянство перестает контролировать жизнь на своей земле, наступает эра кровавого хаоса — истина известная. Собственно, это и есть очевидный метасюжет фильма. Его «детективная» фабула примитивна, условна и нужна ради приличия.

Всякий может угадать среди двух с половиной вариантов возможных убийц в фильме. Дело-то в том, что мы начинаем сочувствовать убийце. Может быть, в английском детективе потому столько подозреваемых, что среди английских литературных героев, собравшихся под одной крышей, процентов пятьдесят в любом случае — редкие негодяи. А здесь, в Северной Италии, хороши все, и простые люди, и проститутки, и полицейские, даже графья. Не хорош лишь капитализм, что естественно всеми принимается. Мы — наверное, неслучайно, — в мире инстинктивной правды, где свое и чужое обозначено, где всегда идет тихая война.

Этому чувству немного сопротивляется поначалу главный герой, детектив Стукки в исполнении Джузеппе Баттистона. Он бросает, что Итальянская Республика не признает дворянских титулов, конфузится в трактире, пугается дурачка-хранителя кладбища. Но природная эмпатия быстро его обезоруживает. Действительно, кстати, пистолет сыщик не вынимает ни разу. Это тихий детектив.

Баттистон — прекрасный актер, известный по фильму Дженовезе «Идеальные незнакомцы». Его герой полноват, неловок и порой рассеян, но при том не комичен. Напротив, Стукки всегда печален, как мамонтенок. Его родители погибли, остался только ненужный дядюшка из Ирана. Почему из Ирана? Это обстоятельство особенно не раскрывается, хотя по одной из реплик героя мы догадываемся: своим происхождением он спокойно гордится. Возможно, дело в том, что частично, по материнской линии, он принадлежит миру не-европейскому, миру традиции и неизменной мудрости. Поэтому, весь фильм безуспешно выбирая себе одежду помоднее, он в конце надевает старую отцовскую куртку: лучше наряда не придумаешь. Кстати, наследница графа, к которой у детектива вдруг возникает нежное чувство, приехала из Южной Америки.

В карликовом городе у подножья Замка есть, конечно, и хранители традиций. Это закрытое общество крови-и-лозы, вернее, Общество Просекко. Аристократы, богачи и мастера дела следят за традициями просекко, ходят в чудаковатых мантиях и созывают собрания в темных залах. На одном из таких собраний выносится смертный приговор Заводу с его капиталистами.

Забыл сказать, оригинальное название фильма: «Пока есть просекко, есть надежда».

Культура итальянского игристого выражает синтез материального, земного и эфирного, ненужного, но прекрасного. Культивация виноградников, изготовление просекко — это благородно. Прежде всего потому, что является метафорой жизни человеческой, плоти и духа.

Граф и его предки оставляли невозделанным гектар виноградников каждый год. Гектар стоимостью как дом в Венеции — просто чтобы не забирать у земли все, оставить еще немного. Понятно, виноград и его сок символизируют жизнь вечную, и каждый год лоза дает новые плоды. Поэтому на городском кладбище, куда ежедневно ходит чистить надгробия местный блаженненький, не страшно — как на винограднике. Эти мертвые живы, и они не хотят мстить.

Совсем по-другому «Венецианский детектив» выглядел бы, будь он в самом деле снят в Венеции. Но оттуда всего пара маленьких сцен. Может, потому что дорого, может потому, что не к месту. Понятно, что в Венеции любой детектив обернется холодящим триллером «А теперь не смотри». Город-мертвец, город-упырь, именно в таком романтическом качестве и притягательный. Цивилизация и лежит где-то между бессмертным порочным городом и вечной беспамятной деревней. Если бы все могли жить в Венеции и Венето, зачем было бы жить где-то еще.

Андрей Гореликов