«Рейв»: Рецензия Киноафиши

Шотландия, 1994 год. Двое подростков, один скорее хороший в глазах общества – Джоно (Кристиан Ортега), другой скорее проблемный – Спаннер, Гаечный ключ, то есть (Лорн Макдональд) протестуют против своего окружения, не могут найти себя и очень любят электронную музыку. Посещение крутого подпольного рейва не для всех становится для них главной целью в жизни. Они отправляются на поиски места, где он пройдёт.

«Рейв» – принципиально лишённое аллегоричности или обобщённости кино. Это локальная, очень британская история, действие которой проходит в 1994 году именно в Соединённом Королевстве (для большего колорита выбрана Шотландия, но вряд ли в других краях острова было иначе). Время и место в фильме регулярно актуализируется.

Главное фоновое историческое событие – принятие так называемого Criminal Justice and Public Order Act 1994 – комплекса поправок в законодательство, запрещающих проведение «свободных вечеринок» –нелегальных тусовок в разных сквотах, заброшенных зданиях и на открытом воздухе. На подобных вечеринках играло техно, мэдчестер, хаус и прочие актуальные тогда жанры. Фильм не назовёшь музыкальным, но, конечно, в саундтреке много интересных композиций той эпохи, меломаны «в теме» оценят.

Локальная специфика истории подчёркивается и знакомым антуражем унылых шотландских домов-коробок и узнаваемостью типажей (всегда усатые копы, забавные гопники, всем другим гласным предпочитающие «о»). Всё это где-то уже видели, ничего нового, но это тот колорит, который многим по душе и в первый, и в очередной раз. Обратите внимание на основный актёрский дуэт – вот парень играет романтичных британских гопников, а потом попадает к Нолану или в кинокомиксы и становится галактической суперзвездой, так бывает.

Самый грустный аргумент, почему именно 94-й – потому что мы видим не разгар, а излёт движения, лебединую песню. «Вторым летом любви» британцы (в оппозицию к первому, американскому, в 1968) часто называют 1989, реже – 1988. В 94-м же с принятием закона о запрете free parties движение утратило весь нерв и протест. Кто-то из музыкантов скончался от причин разной естественности, кто-то ушёл в эксперименты со звуком, кто-то в совсем уж в эмтивишный мейнстрим, рейвы не умерли (в России их эпоха в 94 только начинается), но такими они уже не были.

Забавно, что авторы фильма (в исполнительных продюсерах значится целый Стивен Содерберг) дают своим очевидно архетипичным, но вымышленным героям вполне документальные постскриптумы: что и как было с каждым из основных персонажей истории. И тогда становится понятно, что если и рассказывать про этих героев историю, то только об этом периоде, ведь это акме их жизни – не то, чтобы событие, делящее всё на до и после, а просто высший пик, лучшее, что было.

Неудивительно, что главный момент фильма – предпоследний акт на рейве, где проходит развязка всех детективных, драматических, романтических сюжетных линий фильма. Весь фильм до об этом говорят как о главном событии в жизни (несколько затягивая хронометраж, заметим), после становится понятно – это и правда было оно. Весь мир рейв, а мы в нём – тусеры.

Целевая аудитория фильма – две категории. Первая – те, кто знают, что британская музыка девяностых это не только битва Oasis и Blur. Вторые – те, для кого «британский фильм» уже по-своему и жанр, и знак качества.

Пётр Волошин