«Серебряные коньки»: Рецензия Киноафиши

Матвей (Федор Федотов) — лучший курьер кондитерского магазина «Ле гранд пирог». Самый быстрый он благодаря особенным серебряным конькам, привезенным его отцом много лет назад из Голландии. Но одним злополучным утром карьера юноши в службе доставки заканчивается: перекрытая дорога, опоздание к достопочтенному клиенту, ссора с начальством по возвращении. Не остается ничего, кроме как бродить по ярмарке, где Матвей знакомится с группой карманников под предводительством Алекса (Юрий Борисов). Последний увлечен идеями классовой борьбы, считает богатство знати принадлежащим народу и без угрызений совести со своими товарищами «изымает» у посетителей торговых рядов несколько десятков часов и прочих опрометчиво не спрятанных ценностей. Матвей благодаря своим способностям оказывается в доле и быстро осваивается, ступив на путь воровства. Его отец (Тимофей Трибунцев), мучимый тяжелым кашлем (ничего хорошего), грязные деньги, принесенные в свой дом, не принимает. Но сын ставит перед собой благую цель — накопить на санаторий и отправить своего папеньку лечиться. Мало было Матвею проблем — благодаря глупому пари одной глубокой ночью он оказывается на балконе Алисы (Софья Присс), дочери почитаемого и обеспеченного сановника (Алексей Гуськов), между ними неминуемо зарождается чувство. Одна беда: девушку собираются выдать замуж за другого.

До того как заняться продолжительной разработкой «Серебряных коньков» (фильм изначально должен был выйти еще прошлой зимой), Михаил Локшин занимался рекламой. Одна из его работ, та, где Дэвид Духовны вдохновенно читает на русском «Я узнал, что у меня есть огромная семья…», намекая, что пить пиво в России — сродни познанию национального кода, стала вирусной. Духовны оказывался в тщательно сконструированных ситуациях, где представал в образах балетмейстера, космонавта или простого дачника. Все эти сценки не выглядели декоративными. В «Коньках» так же трепетно воссоздается канонический образ зимнего Санкт-Петербурга с укутанной в пышные шубы и парадные мундиры знатью на праздных вечерах, шумными базарными площадями и грандиозной архитектурой. Все это, понятно, с оглядкой на волшебный Андерсеновский Копенгаген. Связь с иностранной прозой не ассоциативна, в одноименном романе Мэри Мэйпс Додж действие происходит в Голландии, откуда, по сюжету, и были привезены коньки Матвея. На том, не считая обостренного чувства чести у главного героя, милосердных докторов и назидательной линии о пользе образования, пересечения заканчиваются.

Снег в «Коньках» идет непрерывно и неизменно связан с ощущением грядущего праздника, никаких сверхзадач перед собой, кроме как рассказать эту святочную сказку не надоедая зрителю, Локшин не ставит. Алиса встречает Матвея в момент гаданий, которые, казалось бы, претят ее натуре скептика, но чувства, естественно, неподдельны. В фильме достаточно примет времени: упоминается граф Трубецкой, время от времени мелькают предпосылки будущей революции, Алекс, например, расхаживает с томиком «Капитала». Все это с изрядной долей условности, мир «Коньков» самодостаточен, пусть и ограничен преимущественно несколькими дворцами, ярмарочной площадью и кабаками. Локшин не стесняется сентиментальной природы материала, с которым работает. Чай не «Титаник», на дворе начало двадцатого века, нужно сохранить предвкушение новогоднего чуда: если и торжествует, то только любовь. «Коньки» выходят как никогда вовремя, это та форма эскапизма, в которой зритель сейчас особенно нуждается. Иначе почему ближе к Новому году все столь охотно начинают смотреть привязанные к рождественской дате фильмы? Чтобы усилить должное настроение. В этом году не худшая рифма к мандаринам, елочным игрушкам и прочим мелким радостям — такая обыкновенная сказка, которую даже «потерянным временем» не назовешь.

Антон Фомочкин