«Проклятие монахини Роуз»: Рецензия Киноафиши
Посттравматический синдром как акт экзорцизма.
Пенсильвания. Лето 1922 года. Зной: тяжело дышать, думать, говорить. Отец юной Роуз (Деванни Пинн) Уильям (Джонатан Беннетт), казалось бы, благополучно вернулся с войны. Он не получил ранений, ему везло на фронте. И вроде бы жизнь теперь должна вернуться в прежнее русло. Но Уильям, стоит ему за обеденным столом закрыть глаза, сразу вспоминает пулеметные очереди, окопы, устланные трупами, и прочие кошмары, которые он пережил. ПТСР или дух зла остался в нем? Мужчина просит не прикасаться к нему и, окончательно обезумев, вопит, что прежде всего «хочет истечь кровью». Он проигрывает свою битву за чистое сознание, свое тело и светлое будущее. Однажды ночью в доме происходит массовое убийство, целой и невредимой из этой бойни выходит только Роуз. Она пережидает ночь в лесу, после чего с трудом обретает свой покой. Спустя долгие годы девушка находит свое пристанище в тихом католическом приюте. Новый ритм жизни всецело ее устраивает, Роуз даже собирается принять невозвратный обет, отдав и свое тело, и свою душу церкви. Но неведомая сила попытается этому помешать. Громкие посторонние звуки и постепенная дереализация только начало борьбы Роуз за свое тело, той битвы, которую некогда проиграл ее отец, и то наследие, которое ей оставил.
В оригинале, конечно же, никакой привязки к франшизе «Заклятие» у картины нет. Называется она куда более многозначительно «Рассвет», дожить до которого, будучи в плену у злого духа, куда тяжелее, чем кажется. Почему происходит столь навязчивое объединение концепций «Проклятия монахини» (2018) за авторством Корина Харди и «Роуз», предельно понятно. Католический хоррор случается далеко не каждый день, зачастую его лирическим героем становится благородный священник, даже если его совесть и отягощена грехом. Все это меркнет перед той светлой миссией, которую на мужчину возлагает церковь. Взгляд на мирную, но слишком благостную (настолько, что дьявольщине так и неймется показаться и проявиться) жизнь Роуз после семейной трагедии – точка зрения, конечно, не уникальная, но уже вышедшая из пика популярности. Экзорцизм как таковой уступил лидирующие позиции в жанре многочисленным привидениям и прочим невидимым сущностям, которые готовы терроризировать несчастных людей сутками и годами. «Роуз», что примечательно, картина достаточно подробная в том, что касается быта, ежедневных ритуалов, размеренного существования, по которому можно отмерять часы.
Режиссер Брэндон Слэгл при беглом взгляде на его фильмографию воспринимается как очевидный киноэнтузиаст, человек, увлеченный ремеслом, готовый осваивать любые жанры и, вполне вероятно, относящийся к своим работам с позиции осуществления гиковских (или даже детских) мечт. И эксплотейшн, и боевики, и слэшеры, и фантастика – каких только массовых работ в послужном списке Слэгла не найдешь. «Роуз», судя по всему, наиболее сдержанная (во всех смыслах – даже картинка в фильме приглушенная) его работа, в которой есть неслучайное пространство церкви как последнего отчего дома для всех нуждающихся, читаемые реверансы «Ужасу Амитивилля», смешение католических догматов и язычества, мотив посттравматического синдрома как родового проклятия. Для аудитории, еженедельно ищущей в репертуаре многозальников очередной хоррор, «Роуз» зайдет на ура: пугающие звуки из труб и настойчивый стук за стеной перейдут в бессонницу, а потом уже и в полноценные мучительные галлюцинации, истерики и, наконец, изгнание. За последним и ходят в кино – развлечься, удивиться. Слэгл поставленных перед собой задач добивается любой ценой. Даже на ниве малобюджетного хоррора.
