«Блокадный дневник»: Рецензия Киноафиши

В один очень холодный и голодный день февраля 1942 года Ольга (Ольга Озоллапиня) встает с ледяной кровати, чтобы доделать перед неминуемой, как ей кажется, смертью последние дела. Сначала необходимо сложить в сумку всю еду: несколько крохотных кусочков хлеба и три зернышка кукурузы. Потом – вместе с соседкой вытащить из соседней комнаты окоченевший труп мужа и вывезти его на санках туда, где у него есть шанс быть похороненным. А дальше нужно пешком пересечь город с севера на юг и дойти до отца (Сергей Дрейден), который работает врачом в амбулатории фабрики «Красный ткач». После этого, наверное, можно и умереть.

Путь Ольги по блокадному Ленинграду будет долгим. Она пройдет – или, точнее, проползет – через Невский проспект, заваленный снегом и замерзшими телами. Она увидит очередь за хлебом, в которой люди теряют разум. Она попадет под обстрел. Она сама чуть не замерзнет, попытавшись укрыться от снежной бури в застывшем посреди дороги трамвае. Она приедет в компании мертвецов на Пискаревское кладбище и сбежит оттуда вместе с теми, кто их хоронит. Она, наконец, доберется до отца – и поймет, что умирать пока рано.

В реальности в похожую одиссею в первые дни февраля 1942 года отправилась ленинградская писательница, журналистка и поэтесса Ольга Берггольц. Путешествие по зимнему городу описано в ее книге «Дневные звезды». Фильм не является ее экранизацией. Он, как заявлено в титрах, вобрал в себя разные свидетельства: тут и произведения Берггольц, и «Блокадная книга» Даниила Гранина и Алеся Адамовича, и просто воспоминания неназванных блокадников. Из «Дневных звезд», впрочем, частично позаимствована сюжетная структура. Временами героиня проваливается в счастливые детские воспоминания, в которых она то слушает песни матери, то молится полевым цветам, то ест вместе с отцом мороженое. Мир ее детства – цветной. Мир блокадного Ленинграда – черно-белый, как в военной хронике.

Фильм Андрея Зайцева – отважная попытка поговорить об одном из самых страшных событий Великой Отечественной войны другим языком. Другим – то есть не тем, на котором в последние годы разговаривают поставленные на поток российские военные блокбастеры. Они громогласно прославляют героев, соревнуются в количестве шуток и спецэффектов, отказываются рефлексировать. Они часто ставят в центр сюжета не живых персонажей, а машины – танки, как в «Т-34», или самолеты, как в «Девятаеве» (эффективная техника рифмуется с эффективными людьми, как будто это люди происходят от танков и самолетов, а не наоборот).

«Блокадный дневник» берет короткий эпизод из жизни маленького человека и на его основе выстраивает рассказ о подвиге целого города длиной в 872 дня – ровно столько Ленинград находился в осаде. Немцев сценарист и режиссер Андрей Зайцев показывает один раз. Фильм открывается прологом, в котором к молодому нацистскому офицеру приезжает невеста. В порыве чувств он дает ей сделать выстрел по городу, и девушка радостно наблюдает за тем, как над заледеневшими домами-колодцами восходят серые столпы пыли и камня. Счастливое порхание немецкой героини противопоставлено тихому – и, на первый взгляд, совсем не геройскому – копошению обессилевшей от голода Ольги, которая при тусклом свете коптилки считает кукурузные зернышки.

Однако выверенная форма у режиссера оказывается в конфликте с содержанием. Зайцев начинал с документального кино, и «Блокадный дневник» – отчасти его возвращение к истокам. О том, что картина задумывалась как псевдодокументальное повествование, говорит и выбор черно-белого изображения, и постоянные отсылки к реальным людям и реальным воспоминаниям, и работа с опытнейшим оператором Ириной Уральской (она в основном снимает документальные картины), и использование монотонного закадрового голоса (текст читает сам режиссер). В интервью Зайцев подробно рассказывает о том, как тщательно воссоздавался город времен первой блокадной зимы, как съемочная группа ждала настоящего снега и насыпала огромные сугробы, как актеры осваивали новую для них манеру движения – тяжелую, медленную.

Но в кадре перед зрителем – точно не реальность, и даже не ее кинематографический слепок. «Блокадный дневник» сверху донизу наполнен сказочными мотивами. Все дома в блокадном Ленинграде у Зайцева покрыты циклопического размера сосульками, превращающими город в декорации к «Снежной королеве». Через этот пейзаж, будто Герда, бредет закутанная в сорок одежек Ольга, чье лицо мы сможем разглядеть лишь ближе к финалу. Встречающиеся ей по дороге люди не личности, а призраки. Заколдованные зимой и холодом существа, которые не ведут с героиней полноценных разговоров, а либо сердито на нее огрызаются, либо монотонно гудят («Хлеб, хлеб!»), либо просто молча проплывают мимо. Отец Ольги – тоже немного волшебник. В сценах с ним (они самые пронзительные в фильме) измученная Герда чудесным образом согревается и обретает жажду жизни.

Режиссерские намерения в фильме так и не переходят в свершения. Блокада на экране остается вымыслом, художественной декорацией, искусной конструкцией. Отдельного упоминания заслуживает небрежная топография. Взгляд создателей фильма на Ленинград – это взгляд туриста, который на Невском запоминает только Дом Зингера, Казанский собор и Думскую башню. Что там находится «за Невской заставой» и как это выглядит, ему неведомо (в то время как у Берггольц все улицы названы по именам, для нее это места великого страдания, не обозначить их – это как забыть названия Голгофы или Гефсиманского сада).

Тем, кто следит за отечественным кино, пропускать эту картину, наверное, не стоит. Все-таки речь идет об одном из самых титулованных фильмов прошлого года. «Блокадный дневник» получил Гран-при Московского кинофестиваля, трех «Золотых орлов» (за лучший фильм года, сценарий и женскую роль) и двух «Ник» (за операторскую работу и лучшую мужскую роль второго плана). Просто помните: это снежная сказка о замерзшем умирающем городе. Для разговора о настоящем блокадном Ленинграде современному российскому кинематографу по-прежнему не хватает слов.