«Внебрачные связи»: Рецензия Киноафиши

Арно Деплешен незаметно превратился если еще не в классика, то уж точно в ветерана французского кино. Имя режиссера, которому исполнится в этом году шестьдесят два года, на протяжении нескольких десятилетий его карьеры было принято ассоциировать с мастерами прошлого — Аленом Рене и Эриком Ромером. Авторами, что примечательно, стоящими в стороне от всяких движений и составлявшими клуб, представленный исключительно одним участником. С Рене Деплешена роднила причудливая многослойность повествования, не столько эксперименты с формой, сколько ее принципиальная податливость — его фильм мог содержать в себе другой фильм («Призраки Исмаэля»), аллюзию на миф («Рождественская сказка») или теорию («Джимми Пикар»), непременно отсылая к собственной биографии (бывшая партнерша режиссера даже подала иск против него за раскрытие фактов их личной жизни). С Ромером же Деплешен разделял страсть к разговорным, литературоцентричным историям, а цель кино видел в том, чтобы, как у Эмерсона, «возвращать слова домой» (то есть зрителю).

По меньшей мере одна из этих тенденций свойственна и американскому писателю Филипу Роту, воздвигавшему все свои романы на камнях биографии, которые он всю жизнь разбрасывал, но собирать, несмотря на советы Экклезиаста, отказывался. У Рота было несколько литературных двойников — Натан Цукерман, Алекс Портной и, наконец, Филип Рот. Причем последний проявил себя в поздних романах, в том числе и в «Обмане». Неудивительно, что Рот (не только из-за темы двойничества) является главным писателем в жизни Деплешена, признававшегося, что он принадлежит его книгам — как будто являясь одним из его персонажей. Двойники самого Деплешена — Поль Дедалю, Исмаэль и Анри Вюйар — почувствовали на себе это влияние. Их то и дело заносило в восточную Европу, как и персонажей Рота, а сюжет «Призраков Исмаэля» — вернувшаяся из небытия жена главного героя — и вовсе вдохновлен, как выразился Деплешен, «отсутствующей главой» в «Театре шаббата». Иными словами, Деплешен должен был рано или поздно стать Филипом Ротом, и это, наконец, произошло.

О своем желании экранизировать «Обман» режиссер говорил еще в 2016 году, но ему никак не удавалось к нему подступиться — роман представлял собой череду нескончаемых диалогов между Филипом Ротом и его женщинами: любовницей, женой, бывшей любовницей и студенткой. Но Деплешену, как ни странно, помог локдаун. Запертый в четырех стенах, как и герои книги, режиссер взялся за черновики и в соавторстве с Жюли Пейр быстро покончил со сценарием. Все остальное было просто — любовницу сыграла Леа Сейду, с которой он работал над своим предыдущим фильмом «Боже мой!», а самого Рота — Дени Подалидес.

Сюжета как такового в романе и фильме нет, ведь главным объектом исследования книги был сам писатель и его опыт — действительный или вымышленный. Рот представлен как американский писатель еврейского происхождения, прозябающий в ненавистном и полном вежливого антисемитизма Лондоне. Здесь, в Ноттинг-Хилле, он снимает квартиру (своеобразный кабинет писателя), в которой принимает несколько раз свою любовницу, разделяя проведенное с ней время почти поровну на секс и разговоры. Эта как будто основная линия прерывается отступлениями — главами, в которых Филип разговаривает с женой (Анук Гринбер), бывшей возлюбленной, борющейся с раком Розали (Эммануэль Дево), подругой из Праги (Мадалина Константин), другом-режиссером Иван (Миглен Миртчев) и студенткой (Ребекка Мардер).

Каждый разговор Рот прилежно записывает, он весь буквально превращается в слух, бесконечно внимательный и готовый впитывать каждое слово. Неоднозначность повествованию придает оригинальное название фильма — Tromperie (не обращайте внимание на идиотскую локализацию «Внебрачные связи»), то есть «обман». Что имел в виду Рот? Что его герой обманывает свою жену? Или своих конфидентов, изображая сочувствие к ним, а на самом деле придумывая, как бы половчее использовать их в своих романах? Или — и эта идея привлекает больше всего — Рот, а вслед за ним и Деплешен, имеют в виду, что все эти герои на самом деле вымышлены, а разговоры с ними, по сути, являются его внутренним диалогом? Что искусство рассказа – это, в конце концов, правдоподобный обман. В одной из сцен жена Рота находит его блокнот с записанными диалогами с любовницей и обвиняет его в измене. «Она реальная! Ты не мог ее выдумать» — кричит она. И тогда Филип, прежде неизменно спокойный, вдруг взрывается и начинает оправдываться тем, что именно в этом и заключается его работа. В зале раздается смех — «Вот ведь актер этот Рот! Мы же все видели, Филип!». И в том, что этой единственной «реальной» не поверил зритель, и кроется обман — ослепительный метод, объединяющий Деплешена и Рота.

Рекомендуется исключительно всем, кто не боится длинных разговорных и внешне бессобытийных драм.