«Май декабрь»: Рецензия Киноафиши
Две женщины, страдающие нарциссизмом, сталкиваются в новом фильме от режиссера «Кэрол».
Молодая женщина в шляпе приезжает в большой шумный дом, где девушки уже вовсю суетятся на кухне, друзья с детьми оживленно беседуют возле бассейна, а глава семьи жарит на гриле сосиски для хот-догов. На звонок в дверь увлеченные своими делами хозяева дома никак не реагируют, так что гостья решает подойти сразу к заднему двору, где концентрируется все веселье. Она — 36-летняя актриса по имени Элизабет (Натали Портман), которая готовится к роли скандально известной женщины, совратившей в 36 лет семиклассника и отсидевшей за это положенный срок. Там же родился их ребенок, и сейчас они живут вместе в законном браке.
История взаимоотношений Грейси (Джулианна Мур) с мужем Джо (Чарльз Мелтон) около 20 лет назад разлетелась по всем таблоидам. А теперь по ней решили снять независимое кино (но, парадокс, для телевидения). Для того, чтобы правдиво показать свою героиню, Элизабет приехала лично познакомиться с супругами. (Нынешний возраст актрисы, разумеется, совпадает с возрастом Грейси в год ее встречи с Джо, ведь все должно быть приближено к реальности). Муж и жена — с виду идеальная пара. Но вдруг на их безупречный пикник приносят презент в виде коробки с фекалиями. Никто из домочадцев не удивлен такому сюрпризу. И кажется, с этого момента становится ясно: дальше режиссер будет продолжать играть с понятиями красивого и отталкивающего, мнимого и настоящего, кино и реальности.
«Май, декабрь» — один из громких хитов Каннского кинофестиваля этого года — наконец дождался цифрового релиза. Снял драму Тодд Хейнс — постановщик, которому лучше других удается создавать на экране сложные женские образы. Грейси и Элизабет из его новой картины встраиваются в галерею непознаваемых героинь, непонятных для окружающего их общества. Такими были его Кэрол из «Спасения», Кэти из «Вдали от рая» (эти роли, кстати, тоже сыграла Джулианна Мур), Веда в «Милдред Пирс», Эми из «Просветленной» и, конечно, Кэрол с Терез в «Кэрол». Среди актрис, которые работали с режиссером — все выдающиеся. Эван Рэйчел Вуд, Лора Дерн, Кейт Бланшетт, Руни Мара, и дуэт Портман-Мур с их особой химией — не исключение.
Хейнс, который любит препарировать темы супружеской неверности и запретной любви, порицаемой обществом, выбирает для фильма интересную структуру. Он как бы говорит о любви вне закона, но в той точке, когда за свой ужасный поступок героиня уже ответила. Перед судом, но не перед мужем и собой. Грейси старательно избегала любое обсуждение этой темы. Своей наивностью, инфантильностью и бессовестностью она и завораживает Элизабет. Актриса испытывает к ней жалость из-за того, что общество не готово простить преступницу, и в то же время удивляется отсутствию у нее сожаления об ужасном поступке. Наказание, увы, может не наступить даже во время и после тюремного заключения.
В отличие от «Скандального дневника» о романе учительницы и школьника с Кейт Бланшетт и Джуди Денч в главных ролях этот фильм прямо не осуждает произошедшее 20 лет назад. Более того, Хейнс выбирает весьма ироничное название для картины, отсылающее к выражению «май-декабрь» о любовной связи между людьми с внушительной разницей в возрасте. Однако позиция режиссера всё же ненавязчиво отражается в тревожной музыке Марсело Зарвоса. Композитор сопровождает визуальный ряд вариацией на мелодию Мишеля Леграна к фильму «Посредник» 1971 года о другой любовной интрижке зрелой женщины со школьником. Кроме того, в сцене, когда Элизабет репетирует постельную сцену в подсобке, где застали Грейси с ее малолетним любовником, не просто так слышатся звуки детского плача.
Если в каждой женщине должна быть загадка, то в Грейси их отнюдь не одна. Элизабет будет дотошно опрашивать все окружение своей новой знакомой, услышит много версий о причинах случившегося, но так и не докопается до истины. Вокруг ее героини много тайн, и «Май, декабрь» — это фильм о непознаваемости человеческой души, что роднит его с «Персоной» Ингмара Бергмана. Дважды повторяющаяся сцена с героинями, которые смотрятся в одно зеркало, будто бы отсылает нас к классике шведского кинематографа. Вглядываясь в журнальные фотоснимки Грейси, Элизабет начинает старательно ее копировать, изучая каждую мелочь в ее внешнем виде, жестикуляции и психологическом портрете: «Глаза — круглые, цепкие, взгляд — закрытый, розовая помада, слегка припудрена, хрупкая, но крепкая, механическая или просто отстранена». С этого момента на губах Элизабет будет только розовая помада того же тона — лишь первый шаг на пути к актерскому перевоплощению.
В связи с этим драму Тодда Хейнса можно считать еще и высказыванием об отношениях кино с реальностью. Элизабет, также как и Грейси, люди не понимают. Им не вполне ясно, почему она хочет исполнить эту роль и почему ей нравится играть тех, кого осуждают. А кроме того, ее методы погружения в роль нетипичны. Даже режиссер, с которым она работает считает, что Лиззи не нужно слишком задерживаться в доме Грейси. А во время съемок, когда он говорит, что все получилось, актриса просит еще один дубль, чтобы сыграть «уже реальнее». Но его нам не покажут, ведь самая точная игра не приблизит зрителя к непознаваемой человеческой душе. И все равно в финальной сцене диалог между артистами звучит невыносимо искусственно. А Элизабет совсем не похожа на Грейси. Разве что помадой цвета розовой наивности.
