«Падение империи»: Рецензия Киноафиши

Белая рубашка, красный галстук, синий пиджак. Одетый в цвет американского флага президент пока еще Соединенных Штатов стоит под светом видеокамеры, практически в расфокусе. Репетирует речь: «Мы стали ближе, чем когда-либо, к победе». Явно нервничает. Кашляет, звучит неуверенно. В эту сцену врезаются кадры с народными волнениями. Агрессивные члены оппозиции переворачивают машины, бросаются зажигательными смесями, дерутся. Пока президент готовится к выходу в эфир, военные с щитами и полицейские с дубинками охраняют здание Капитолия в Вашингтоне. Лидер страны обращается из телевизора к согражданам и призывает их свергнуть незаконное сепаратистское правительство, именуемое «Западными силами», состоящее из ополченцев Калифорнии и Техаса, а также примыкающей к ней другой сепаратистской группировки Флориды.

Репортер со стандартным набором вещей военного журналиста (каска, жилет с надписью «Пресса», одежда цвета хаки) фотографирует президента прямо с экрана телевизора в отеле. Ее зовут Ли (Кирстен Данст), и она белая женщина-фотожурналист, напоминающая тезку Ли Миллер. Вместе с партнером по информационному агентству Reuters, репортером южноамериканского происхождения Джоэлом (Вагнер Моура), они хотят отправиться в Вашингтон. Там они возьмут последнее интервью у президента, прежде чем он сдастся вооруженным силам Западного Альянса. С Ли и Джоэлом увязываются их общий друг — пожилой афроамериканец из New York Times Сэмми (более смуглый, чем обычно, Стивен Маккинли Хендерсон) и новая знакомая Джесси (Кейли Спэни), своего рода младшая версия Ли и ее большая поклонница.

Снял «Падение империи» Алекс Гарленд — британский писатель, автор романа «Пляж» и режиссер, известный прежде всего как постановщик в жанре научной фантастики («Из машины» и «Аннигиляция»). Однако на этот раз силами студии A24 Гарленд вдруг взялся за эпос о США. При этом использовал по-настоящему американский жанр — роуд-муви, чьи каноны установил еще «Беспечный ездок» Денниса Хоппера в 1969 году. Четверо персонажей «Падения империи» тоже проходят свой жизненный путь в дороге, как в 1951 году это было с героями романа Джека Керуака. Сами они и есть Америка с ее многонациональным составом, развевающимися флагами и гордостью за 4 июля — День независимости. Миграционные проблемы Техаса, граничащего с Мексикой, дата премьеры фильма в год президентских выборов США и даже интригующий постер с факелом статуи Свободы, на котором расположились снайперы, — весь этот многообещающий сплав контекстов, к сожалению, оказался не вполне реализованным. Гарленд не осмысляет нюансы американской действительности, не побуждает умы зрителей к дискуссиям, будь то политическим или морально-этическим.

Во главу угла режиссер ставит скорее проблемы журналистской этики. Здесь вспоминается история травли фотографа Кевина Картера из-за его работы «Голод в Судане» с истощенной девочкой и стервятником. Снимок получил Пулитцеровскую премию, помог собрать средства на благотворительные цели, но довел журналиста до суицида из-за потока обвинений в антигуманизме. Не накормил, а просто задокументировал. Похожая тема раскрывается и в «Падении». Но в центре сюжета — не просто журналисты, а военные корреспонденты с их жаждой адреналина, о которой говорят многие побывавшие в самой гуще военных конфликтов, гоняясь за сенсацией. В сцене, когда Ли снимает полуживых мужчин на виселицах вместе с тем, кто их пытает, она дает важнейший профессиональный совет своей «протеже» Джесси (идея преемственности — одна из главных в фильме). «Мы не задаем вопросов. Мы запечатлеваем на фото происходящее, чтобы другие люди могли задавать вопросы», — учит Ли. Кажется, что и сам Гарленд выбирает ту же тактику: просто показывать с помощью кинокамеры, что есть насилие, война, казни, пытки. Так режиссер будто бы объясняет, почему не берет на себя ответственность ни за жестокость в кадре, ни за политический выбор.

При этом фильм смотрится как увлекательная журналистская драма, которая все экранное время держит в напряжении, шокирует сценами массовых расстрелов и ямами, усеянных трупами. Но общий тон повествования уравновешивается контрапунктом пальбы под рэп и наличием объективов Ли (съемка цветной цифровой камерой) и Джесси (черно-белая пленка), через которые мы следим за этой историей. В картине есть отличные актерские перформансы. Кирстен Данст отыгрывает усталость, знакомую нам по «Меланхолии». А еще недавняя «Присцилла» Кейли Спэни оказывается совершенно неузнаваемой. Как и муж Данст Джесси Племонс в почти демонической эпизодической роли белого полицейского-расиста.

Не стоит ждать от фильма Гарленда киноверсии альтернативного будущего разделенных США (мы даже не узнаем, как именно объединились повстанческие штаты). Это и не постапокалиптическая версия «Унесенных ветром» о Войне Севера и Юга. Не будет даже однозначной антивоенной реакции на происходящее в мире сегодня. «Падение империи» — это, кажется, лишь очередной блокбастер с претензиями на «Апокалипсис сегодня» или «Цельнометаллическую оболочку», но формально и содержательно сильно проигравший.