«Евгений Телегин»: Рецензия Киноафиши

Как известно, каждый текст, прежде чем стать безоговорочной классикой, которую все цитируют по поводу и без, проходит через несколько этапов. Сначала это так называемое «признание современников», через пару десятилетий (если произведение не забылось) включение в школьную программу и утверждение текста «в народной памяти» почти что на государственном уровне. Там уже недалеко и до массовой культуры: Гомер незаметно превращается в Симпсона, а Винни-Пух оказывается серийным убийцей, но и это еще не все. Книги, которые встроились наш в генетический код, другие творцы могут просто начать использовать в своих целях. Так, например, сделал художник и режиссер Виктор Тихомиров, известный как один из «Митьков», сняв свой фильм «Евгений Телегин» — тоже, как говорится, по Пушкину.

Правды ради, оговоримся, что, конечно, он экранизирует свой собственный текст: вышедшую в 2017-м книжку «Евгений Телегин и другие», которую он еще и многозначительно называет «поэмой в прозе». Но даже если этого не знать, по большому счету ничего не изменится: сюжет здесь почти полностью повторяет «Евгения Онегина», только действие перенесено в Советский Союз конца восьмидесятых и все образы оказываются — по сравнению с пушкинским текстом — заметно и почти карикатурно снижены. Евгений Телегин (Евгений Ткачук) — это и правда «молодой повеса» из богемной семьи, который слушает Rolling Stones и ходит на квартирники к Виктору Цою, но потом уезжает в деревню. Там знакомится с молодым художником, которого зовут (внимание!) Владимир Ленин, хотя к историческому Ленину тот никакого отношения не имеет; там же обнаружатся Ольга (Ангелина Шалагина) с Татьяной (Серафима Крамер), которые здесь носят фамилию Сундуковы, а еще завклубом Зарецкий (Юрий Гальцев). Вместо бала здесь будет дискотека, вместо брусничной воды — испорченное вино, а вместо авторских отступлений — длинные планы среднерусской природы. В остальном сюжетно все точно так же: единственной интригой становится предстоящая дуэль Телегина и Ленина, но и ее Тихомиров благоразумно «преобразит».

Очевидно, что режиссер играет в постмодернизм. Другое дело, что, во-первых, никого этим в 2024 году не удивишь, а во-вторых, даже внутри отдельно взятой картины это ни к чему не приводит. Постоянное набрасывание цитат и отсылок просто так — а происходит это буквально в каждой сцене — выглядит, честно говоря, довольно глупо: то вспомним Обломова, то расскажем забавный факт из истории жизни Владимира Короленко, то поместим в кадр Виктора Цоя, то будем цитировать и «Грозу», и Достоевского, и Городницкого, и Вертинского, и, конечно же, Пушкина. Имен и цитат в фильме так много, что от них почти сразу же устаешь, да и большинство из них существуют просто сами по себе, не складываясь друг с другом в единую картину (а тогда, спрашивается, зачем они вообще были нужны). Даже квартирники, которые так хотелось показать режиссеру, выглядят ну очень неорганично относительно той «деревенской жизни», которая занимает большую часть экранного времени.

Отдельная тема — это диалоги, потому что в «Евгении Телегине» персонажи разговаривают словно на своем языке. Такую речь вы не услышите больше нигде: ни на улице, ни у Пушкина, ни на телеканале «Домашний»; в XIX веке люди так тоже, конечно, не говорили. В «Евгении Телегине» зрителя ждет какое-то смешение современного русского языка и высокого штиля, а еще обилие литературных отсылок в каждой второй реплике, и в конце концов мы приходим к фразам типа «увидеть суженого в эротическом сновидении» или ремаркам персонажей про образный ряд «Золотого петушка» и «Тараса Бульбы», что, будем честны, звучит очень искусственно (хоть актеры, конечно, и стараются).

Увы, приходится констатировать, что все здесь существует на грани пошлости. Но когда голая Ольга зайдет в баню к Евгению и Владимиру и скажет «хлестать ее пожестче», ведь «за границей это норма поведения», начинаешь сомневаться, куда же эта самая грань делась и как зритель, который пришел смотреть на переосмысление «Евгения Онегина», оказался там, где оказался. Вместе с этим — непрекращающееся изобилие пафосных кадров с развевающимися волосами, лошадьми, яблоками, закатом, горящей бумагой, лугами, лунным светом и дорогой, уходящей за горизонт. А для тех, кто осилит кино полностью, в финале Тихомиров вообще покажет, как раскаявшийся Евгений достанет труп Владимира из могилы и пойдет с ним (с трупом) по полю к православному храму.

Помимо всего прочего, «Евгений Телегин» еще и невероятно затянут и изобилует абсолютно ненужными сценами и даже целыми сюжетными линиями. В частности, режиссер время от времени просто показывает зрителю неизвестных нам юношу и девушку, которые сидят в лодке и поют песню.

Фильм как бы разваливается на части, а от легкости «Евгения Онегина» не остается и следа. Картина Тихомирова вообще как-то болезненно фиксируется на одной теме: «на бабах», если выражаться лексикой этого кино. А если кто-то все-таки и упустит «основную мысль фильма», то ближе к концу зрителя ожидает настоящее моралите: публицист Александр Секацкий расскажет нам на камеру, что любовь — это союз господина и госпожи, и нет ничего прекраснее этого, и именно об этом и был «Евгений Онегин», и любовь спасет мир, тем более современный. Но правды ради, оговоримся: хоть Тихомиров и вкладывает в уста Татьяны фразу, цитата: «Может быть, скоро настанет какой-нибудь Содом», его кино все же напрочь избегает современности — да так последовательно, что Борис Гребенщиков*, песня которого звучит в фильме, даже не упоминается в титрах. Все всё понимают, но факт это важный и, в общем-то, исчерпывающий: конформизма «Евгению Телегину» не занимать.

Иван Пуляев

*— в РФ внесен в реестр иностранных агентов.