«Приговор»: Рецензия Киноафиши
Весь в отца.
16 мая в российских кинотеатрах выходит триллер «Приговор», который в последние месяцы стал одним из главных хитов кинопроката Центральной Азии. Режиссером выступил Диас Бертис — дебютант в полнометражном кино, который ранее снял сериал «Черный двор» и теперь продолжает изучать мир подростков через столкновение с миром криминала. Российская премьера «Приговора» состоялась в рамках Московского кинофестиваля в программе хорроров «Дикие ночи», и несмотря на то, что, строго говоря, этот фильм, конечно, никакой не хоррор, его соседство с картинами, которые по природе жанра наполнены кровью и насилием, совсем не выглядит чем-то противоестественным.
Полгода назад вся Россия, как мы помним, смотрела «Слово пацана». У зрителя сериал про бандитские группировки вызвал настоящее воодушевление: в метро с постеров нас всех разглядывал Вова Адидас, а заходя в интернет, сложно было не наткнуться на очередной ролик с Никитой Кологривым. Сейчас проект Жоры Крыжовникова и Андрея Золотарева уже постепенно становится историей (и первой частью франшизы), но его влияние на общественное сознание все равно сложно переоценить. Так что «Приговор» — фильм, где подростки тоже берут в руки оружие и хотят друг друга перестрелять, — все сразу принялись называть «“Словом пацана” из Центральной Азии». Режиссер Диас Бертис от этого сравнения отнекивается, и его, конечно, можно понять: его мегапопулярный сериал «Черный двор», который, кстати, выходил и в России на известных платформах, под лупой рассматривал поколение молодых, чьим культом и мерилом стала легендарная «Бригада». И вышел он раньше российского проекта «родом из Казани». А команда «Стоп! Снято!» на площадке «Приговора» прозвучала за пару недель до релиза «Слова пацана». Оттого сравнение кажется несправедливым. Но несмотря на все это, кажется, что такой лаконичный заголовок ленты как нельзя лучше передает общее ощущение от фильма: асфальт в Казани и Кыргызстане почти не отличается, а кровь и там и там, можно сказать, льется рекой.
Антураж двух этих проектов относительно похож, а главное отличие, наверное, в том, что в «Приговоре», так уж получилось, совсем отсутствуют «чушпаны»: каждый, кто рождается в том мире, сразу же оказывается «пацаном», поэтому группировки как таковые не нужны, и даже бабушка главного героя в определенный момент активно включается в основное противостояние. Действие происходит в кыргызском городе Балыкчы: в кадр периодически попадает живописное озеро Иссык-Куль, которое становится почти театральной декорацией для трагедии, которая вот-вот развернется на киносцене. Главные персонажи — четверо подростков, которые все друг для друга друзья, а некоторые еще и родственники: спокойный парень Актан (Рауан Ахмедов), его горячий приятель Куба (Дамир Амангельдин), выросший и уже отсидевший Тамерлан (Абылай Маратов, появлявшийся ранее в последнем фильме Ким Ки Дука) и самый юный Бекзат (Камбар Нургали). Старшие всегда поучают младших, и все вместе дружно ненавидят ментов и одиннадцатиклассника Алана (Айбар Салы) — сынка одного местного чиновника (Назым Мендебаиров). Когда к кому-то из них в руки случайно попадет пистолет и прольется первая кровь, противостояние вступит в активную фазу: одни начнут мстить, другим придется защищаться.
При этом очевидно, что режиссер Диас Бертис выносит «приговор» даже не ребятам, не сумевшим остановить собственную злость (хотя и им тоже), но в первую очередь — «прогнившей системе», которую прямо так и называет. Коррупция, кумовство, обман, подкупные судьи, подкупающие чиновники и молчащие полицейские — все это здесь показано как нельзя более ясно и прямо-таки карикатурно, так что у зрителя просто не остается выбора, кому в этой истории сопереживать. Насилия в кадре Бертис совсем не боится (пули летают, герои падают, кровь течет), и периодически даже кажется, что кино этим злоупотребляет, хотя главная задача — избежать романтизации кого бы то ни было — конечно, достигается. Другое дело, что одновременно с этим «Приговор» получается кристально ясным фильмом, где буквально есть «черное» и «белое», хорошие и плохие, и даже когда одни превращаются в других, на экране это проговаривается вслух и подается в лоб.
Вообще, «Приговор», конечно, сделан совсем не совершенно: помимо прямолинейной и довольно-таки наивной истории, в глаза бросаются и не всегда удачная, весьма театрализованная игра актеров и, например, не очень естественные диалоги. И при этом — одно, кажется, напрямую связано с другим — главным достоинством картины становится ее искренняя, честная, молодая интонация, и, видимо, зритель из Центральной Азии оценил ее по достоинству. Фильм будто бы вырастает из треков казахского рэпера Truwer’а, которые умело вплетаются в повествование, и, хотя кыргызстанский флаг постоянно мелькает на экране, эта история, конечно, абсолютно интернациональна. Лучше всего на это намекает забавное совпадение, которое можно было обнаружить в программе Московского кинофестиваля: одна из самых напряженных сцен «Приговора» почти полностью совпадает с кульминацией фильма-открытия ММКФ-24 — мексиканской драмы «Открытое небо».
Кроме того, очень важно сказать, что в казахстанском прокате выход картины почти точно совпал с началом судебных заседаний по делу Куандыка Бишимбаева, что, конечно, актуализировало «Приговор» как нельзя лучше. Кино рассказывает о вранье и насилии, а реальность, увы, ему вторит и выводит на экраны бывшего чиновника, который раньше был министром национальной экономики и брал взятки, а теперь вот убил собственную жену. В русскоязычном интернете найти информацию про этот процесс, который уже называют поворотным в современной истории Казахстана, можно довольно просто — трансляции судебных заседаний, например, в каком-то смысле производят чуть ли не большее впечатление, чем последний фильм Жюстин Трие, несмотря на то что сюжет в «Анатомии падения» прописан тоньше, чем его привык фиксировать судебный протокол. Когда дело касается смерти, жизнь вообще оказывается грубее, чем мы привыкли о ней думать: говорит в лоб, бьет наотмашь и только перебирает статьи Уголовного кодекса. С этой точки зрения «Приговор» Диаса Бертиса более чем правдоподобен, и, даже если иногда картина, кажется, перегибает палку и заигрывается в эксплуатацию насилия, вряд ли мы назовем это несоответствием реальности: жизнь, как бы это банально ни звучало, страшнее любого фильма.
Иван Пуляев
